Факультет кругосветного путешествия

— Совершенно верно, мадемуазель, — раздался сверху голос француза. Между ветвями показалось довольное, лоснящееся лицо Мишле: — мадемуазель, он вернулся, блестяще выполнив… — ветви с треском разорвались, и Мишле всей грудью рухнул на борт. В следующее мгновение пассажиры плавали вокруг опрокинутой шлюпки.

— Блестящее возвращение,- отплевывалась мадемуазель. Мишле в воде пожимал плечами, разводил руками и извинялся.

76

Катамаран, как водяной паук, прыгал с волны на волну. У него было сухое длинное тело и сухие паучьи ноги, соединявшие корпус с параллельным бревном.

Нет такого ветра, чтобы опрокинуть катамаран, но сидеть на нем тесно и неуютно. Огромное тело Мишле раскачивалось над обоими бортами и размахивало руками:

— Старый дурак пришел в восторг от моей обворожительной личности. Сразу предложил быть его компаньоном и вызвал дочку. Дочка поджарая, смешанных кровей и стриженая. Она заулыбалась — ой, видимо, тоже нужен компаньон. Но я не прост, я прежде всего должен осведомиться о финансовом положении плантации. Только тогда я могу рисковать моими сотнями тысяч. Мои гульдены любят аккуратное обращение. Мне нужно в Риунг, но шлюпка, на которой я для собственного удовольствия удочкой ловлю скатов, для этого не годится. А свою яхту палисандрового дерева я отослал чистить днище.

Старый дурак с восторгом дал свой катамаран-эту самую водяную блоху. Полужелтая дочь хотела проводить, но я не позволил — надо беречь чудесный сырный цвет лица.

Это остров Сумба, тот самый, на котором моя кофейная плантация и лимонная невеста, а это Флорес, — Мишле широким взмахом обвел синевший на севере берег,- Риунг на той стороне, придется обходить остров. Придем на рассвете, так говорит наш черноносый шкипер.

Черноносый шкипер собрал в мелкие складки свои бурые малайские щеки и закивал похожей на веник головой. Большой человек ему определенно нравился. Нос у него не черный, а красный, но это, вероятно, тоже от джина и виски.

77

— Нападать сразу, — шепчет Мишле. — Вахтенного у них быть не может.

Спят, как кроты. Вы, двое, пройдете к носовому люку и запрете команду. А я с малайцем спущусь в кают-компанию. Из капитана сделаю бифштекс по-голландски…

Потом снимемся и уйдем в Сингапур.

«Оостершеллинг» мирно поскрипывал на якоре и не подозревал о надвигающейся катастрофе.

На катамаране парус был убран. Малаец, с бамбуковой тростью в зубах, сидел на носу. Он весь сжался и приготовился к прыжку. Он был счастлив драться за большого человека.

Джессика вооружилась коротким веслом, а Волков крюком, Миша, верный своим принципам, медленно сжимал и разжимал кулаки. Мишле просто стоял, заложив руки в карманы.

И катастрофа разразилась. Неожиданная не только для «Оостершеллинга», но и для катамарана. Серое небо над островом и шхуной вдруг треснуло красной полосой. Море совершенно неожиданно выгнулось и черной стеной хлынуло вперед. Потом был долгий громовой раскат, и вода закружилась. Она рвалась и выплескивалась прямо вверх, слепила пеной и захлестывала. «Оостершеллинг» чертил петли вокруг катамарана и берег был со всех сторон, а огненный столб появлялся то слева, то справа. Катамаран птицей летел по гребню огромной волны. Было страшно смотреть вниз в черную жидкую яму и невозможно от нее оторваться. Снизу на гребень выскочил моторный катер, попробовал удержаться, завертелся волчком и исчез в густой пене. Рядом из воды выбросилась огромная белесая рыба.

Впереди возник второй огненный столб, а сзади поднялось огромное черное дерево. Это был смерч. Долбленный корпус катамарана вдруг разлетелся щепками. Вода охватила за плечи и за ноги, затянула и выбросила вперед. Она была перемешана с песком и камнями и была неодолима.

Волков вдруг заметил, что крепко держит Джессику, что они стоят на дне и воды только по колено. Но дно шатается… И от этого охватил ужас.

Мимо них верхом на бревне проплыл Мишле. Потом из волны вдруг вынырнул Миша. Он показал рукой на берег и побежал.

Вода внезапно отхлынула и открыла дно. На нем была прибитая трава и кусты. Это была суша. Впереди на бревне, засевшем в камнях, огромный и неподвижный, как памятник, сидел Мишле. У опушки леса горели две большие, вдребезги разбитые при ударе друг о друга, шхуны.

Ветер внезапно прекратился. Наступила тишина, и пошел крупный темно-серый снег.

— Извержение, — глухо прокричал Миша, — пепел… Море не вернется… Здесь безопасно, — и сел на мокрую траву.

78

Утро было серое от пепла и тугих облаков пара. Извержение кончилось. В фактории пострадавшим оказывали помощь, голодным раздавали пищу и голым одежду. Имен не спрашивали — было не до имен,

Мишле в даровом мешковатом костюме, Джессика в туземном платье, и Волков с Мишей, просто оборванные, шли по плотному песчаному берегу. Линия прибоя была ясно очерчена белой полосой дохлой рыбы. Местами на ней лежали более темные и крупные предметы. От них отворачивались. Один из них показался знакомым. Рубец вгляделся в его лицо и узнал. Это был черноносый шкипер.