Факультет немагического права

Это были мои руки. Ошибиться не могла. Уверена я была на все сто процентов.

Кто-то скажет, что ничего удивительного в этом нет, ведь и внешность предыдущей владелицы схожа с моей… Но папиллярный узор индивидуален, его нельзя скопировать, его нельзя изменить, используя хирургическое вмешательство, если только совсем не лишится кистей рук. Было всего несколько отличий, и то, я бы сказала, они были незначительные. На пальцах не было рубцов, которые были получены мной при аварии. На автомате посмотрела на карточку. Так и есть, отпечаток соответствует папиллярному узору указательного пальца правой руки.

Сжав руки в кулаки, опустила их на постель.

Это же получается…

Да ну, бред.

И всё-таки…

Это я или не я?

— Что тебя так расстроило? – Мужчина внимательно наблюдал все это время за моими манипуляциями, попутно что-то решая про себя. Может он и не сдаст меня как находку, но и от экспериментов он явно тоже не откажется. Наблюдение, обмен опытом и так далее, это тоже много стоит.

— Ничего. Просто я никогда не видела таких документов. Это что? – постучала я по браслету, что прилагался к документам. Выглядел он миленько. Небольшая золотая цепочка, на которой был небольшой кулончик в виде ромба с выбитыми на нём цифрами.

— Это чип с привязкой к банковскому счету. Если хочешь что-то купить, то просто поднеси кулон к считывающему устройству.

— Понятно, — надев цепочку сразу на руку, а то мало ли что, я взяла следующую карточку. Внимательно осмотрев её, поняла, что это какое-то разрешение. Только вот на что, ещё нужно догадаться. — Это водительское? — брякнула я первое, что пришло на ум.

— Оно самое.

— Да ладно? И что у меня даже машина есть? — поинтересовалась я без малейшего веселья. Водить машины я не умела, да и не хотела. Мой вечный на то отмаз – ещё не готова.

— Автокара нет, зато есть Бени, — сияя, словно начищенный медный чайник, ответила Мия.

— И Бени у нас что или кто? — перебирая оставшиеся карточки, спросила я.

— Это… на это лучше смотреть… — Спрыгнув со своего места, Мия подлетела ко мне, попутно что-то набирая на своём планете. — Вот, смотри.

Взяв планет из рук девушки, вытаращила глаза на экран.

— Это Бени?

— Он самый.

— Ужас, — прокомментировала я, разглядывая изображение. Я конечно не знаток в мужских игрушках, но, похоже, Бени это не что иное, как модель мотоцикла Harley-Davidson.

Мотоциклы, татуировки, плохое поведение… Похоже я ещё та оторва.

Хотя чему удивляюсь, в эти годы я была не лучше.

А нет, вру, была. По крайней мере, у меня не было татуировок. Моя бабушка бы голову оторвала, если увидела рисунки на моём теле. Да и расстраивать её по поводу и без повода не хотелось. Она была единственной отрадой для меня. Родители «кинули» меня ещё в детстве, укатив за границу, лишь изредка позванивая для очистки совести, да высылая деньги на моё якобы образование. Им было чихать, что я делаю и как живу. Народив меня в возрасте 18 лет, моя мать сама была ещё ребёнком, так что я в принципе и не обижаюсь на неё. Если честно я даже была рада, что моим воспитанием занималась бабушка. Моя дорогая родственница была из класса аристократов, в связи с чем я знала всё, о чём положено было знать молодой женщине: начиная от этикета и заканчивая тем как воспитывать детей. Я окончила музыкальную школу по классу фортепиано и вокала с красным дипломом, неплохо танцевала (хотя вру, с этим были у меня проблемы, ибо у меня две ноги левые), умела шить, вышивать, готовить. Для бабушки я была ангелом во плоти. Я всегда вела себя хорошо: держала спину прямо, не грубила, играла на устраиваемых бабушкой вечерах на фортепьяно, посещала всевозможные кружки, при этом успевала хорошо учиться.

Когда я училась в одиннадцатом классе, её не стало. Это стало отправной точкой. Я закрылась. Никто не мог пробиться сквозь стену моего отчуждения. Мой организм взбунтовался. Из тихой девочки я превратилась в неуправляемую особу. Во все тяжкие я, конечно, не пустилась, но поведение моё ухудшилось в несколько раз. Я стала пропускать уроки, оговаривалась с преподавателями, забросила кружки, стала плохо учиться.

Если бы не бабушкина подруга, что взяла надо мной опеку, пока мои родители прохлаждались за границей, я, может, и не взялась за ум. Сын бабушки Нюры на тот момент работал в правоохранительных органах. Его отношение к работе развили во мне любовь к криминалистике. Он обучил меня всему, что знал сам, остальному, я научилась в университете…

— Тебе не понравился Бени? — отвлёк от воспоминаний меня голос Мии.

— Понравился, но только исключительно с эстетической точки зрения. Ездить на таких дорогих штучках нет желания, да и управлять транспортными средствами я не умею. А откуда у меня Бени? Да и счета? Я обеспеченная дама? Кто мои родители… здесь?

— У тебя неплохой капитал на сегодняшний день, — ответил Мороску. – Послушав меня, ты вложила деньги под большой процент. Так что от голода не умрёшь.

— Т-а-а-к… а откуда он у меня? – спрашивала не из праздного любопытства. Если уж я оказалась в чужой шкуре, то должна знать всё, чтобы потом не было сюрпризов.

— Наследство.

— Родители?