Факультет по связям с опасностью

- Помнишь, он вчера рассказывал о мирах, рядом с нашим? – спросила Елена и, дождавшись утвердительного кивка, продолжала: - Эльдар может ходить по таким мирам. И он очень сильно чувствует, когда пленка между ними начинает истончаться. Поэтому и ходил вчера в лес, проверял. И вам жизнь спас, а то лежали бы сейчас в животах у тхааморов.

Карина смущенно опустила глаза к еде. Вот, значит, как.

- Ты уверена? – спросила она, чувствуя себя полной дурой. Елена кивнула.

- Да. Я была вместе с ним.

- И чего ты с ним делала? – осведомилась Карина, пытаясь скрыть свое замешательство за довольно наглым вопросом. Елена ослепительно улыбнулась и с достоинством ответила:

- Я его фамилиар. На последней паре узнаешь, что это.

- Слушайте, девки, - сказала Марго, которая тем временем разобралась с котлетой и приступила к штруделю, щедро политому клубничным сиропом. – У вас алгебра как прошла?

- Да вроде нормально, - пожала плечами Маша. – Рассказывал что-то про интегралы, кажется. Я ничего не поняла.

Елена усмехнулась.

- Раньше говорили, что дурак, а теперь говорят, что гуманитарий, - сказала она, и Маша сразу же надулась, как мышь на крупу. – Странный какой-то этот Черников. Странно смотрит.

Карина закивала, подтверждая правоту соседки. Теперь она сформулировала, что именно не нравится ей в Черникове: слишком пристальный, пронизывающий взгляд – инспектор министерства образования словно пытался проникнуть в своего визави, но не для того, чтобы прочитать мысли. Карине казалось, что он замышляет что-то очень плохое.

- Попали мы, девки, - сказала она угрюмо. – Ничего хорошего нам не светит.

- Погоди тоску нагонять, - отмахнулась Марго. – Может, он просто близорукий. Или косой, или кривой.

Карина хотела было поинтересоваться, почему маги, раз такие всесильные, не могут сделать себе легкий апгрейд, то же зрение, например, поправить, но в это время где-то в учебном корпусе прозвенел первый предупредительный звонок с большой перемены, и студенты стали собираться.

- Как в театре, - заметила Маша, подхватывая свою сумку, доверху набитую какими-то пестрыми пакетиками со съестным: она была большая охотница втихаря похомячить что-нибудь вкусное на паре.

Лекция по истории не успела начаться, как случился бунт – стихийный, громкий и нервный. Сергей, долговязый огненно-рыжий паренек, поднялся со своего места и демонстративно принялся собирать разложенные на парте вещи: ручки, какие-то обгрызенные карандаши, блокнот, тетрадь с гоночной машиной. Людмила – а вот ее Карине хотелось называть уже без отчества – удивленно повернулась от доски, на которой уже всплывала яркая презентация введения в курс лекций и удивленно спросила:

- Ты куда?

- Мне эта ваша история на*уй не нужна, - сообщил Сергей, аккуратно укладывая вещи в пакет. Людмила смотрела на него с испуганным удивлением, словно не понимала, как так можно: просто взять и уйти с лекций. – И русский не нужен. Притащили хрен знает куда… Я в военное училище хотел поступать, а не этой ересью заниматься, - ноздри парня раздувались свирепо и нервно, и Карине почему-то показалось, что он готов расплакаться. – Хотите – пишите докладную. Все, пока.

Он вышел из-за парты, в два широких шага преодолел расстояние до выхода и покинул аудиторию, хлопнув дверью так, что матовое стекло в ней жалобно задрожало. Проводив его каким-то странным взглядом, Людмила села за стол и, выключив презентацию, глухо спросила:

- Кто-то еще хочет уйти?

Первокурсники молчали, стараясь не смотреть ей в лицо, побледневшее и опустошенное.

- Я никого здесь не держу, - продолжала она, и ее голос звучал сдавленно, словно она едва сдерживала слезы. – Не хотите – как хотите. Вы взрослые люди, и заставлять вас что-то делать – уже бессмысленно. И привозить сюда в кандалах, наверно, тоже.

Тишина в аудитории сгустилось настолько, что Карина подумала, что может услышать биение сердец своих соседей. Никто не шевелился, и Карина, исподлобья посмотрев на Людмилу, вдруг поняла, что преподавательница сейчас расплачется.

Жалость, пронзившая ее, была настолько острой, что Карина неторопливо поднялась со своего места и стала сгребать вещи. Вспомнилось, как Людмила старательно готовилась к этому уроку, сидя с Иваном в библиотеке, как она тащила обожженную первокурсницу в общагу – поймав изумленные взгляды соседей, Карина громко сказала:

- Раз пошла такая свадьба, я поближе пересяду. На Серегино место, чтоб лучше видеть. Тоже, фортели тут будет устраивать… Здоровый лоб, а туда же… Не знаю, как вы, мои товарищи по несчастью, - обернулась она к группе, - а я сюда приехала на халяву здоровья и знаний набираться. И история меня вполне устраивает.

Людмила посмотрела на нее с такой искренней радостью, что Карине стало неловко. В конце концов, она не сделала ничего особенного, и это не Людмила приволокла ее сюда, чтобы устраивать ей истерики. Если злишься на крокодила, то и бей его, а не воду в реке.

Преподавательница хотела было что-то сказать, но в это время из коридора донесся самый натуральный рык, в котором Карина с изумлением опознала голос Эльдара: