Факультет славянской магии (СИ)

- Пфууу, - выдохнула Бунина. – Да ничего такого. Если только - Марьяна слишком быстро поправилась. Ей бы поспать пять часов, а она тут же побежала в спортзал, на защиту родного факультета. Хотя участвовать в бою я ей категорически запретила, и предупредила ректора, чтобы он её спрятал внутри здания вместе с младшими курсами. Но в этом нет ничего удивительного, на тебе тоже, как на собаке, всё быстро заживает. Просто такие особенности организма.

- Спасибо за комплимент, - криво усмехнулся я.

- Всегда, пожалуйста, ха-ха. За руль пусть Дашка сядет, а ты два часа постарайся руками не размахивать и языком не трепать,- сказала напоследок профессорша магического зельеварения.

- Буду нем, как безрукая рыба, - буркнул я.

***

Ближе к обеду наш небольшой отряд въехал в распахнутые ворота Арконы. И к этому времени весть о том, что со дня на день большая армия нежити придёт штурмовать сверенный перевал, уже полностью разлетелась по городку. Ведь профессор Муромский по рации сообщил, полученные мной сведения, ректору Погребинскому. Соответственно «секрет Полишинеля» сразу же стал известен дежурным ребятам в радиорубке, от которых его узнали студенты младших и старших курсов. Поэтому, приплясывая от нетерпения около ворот, меня встретил сам товарищ ректор.

- Звонарь, зайди, - пробурчал он, когда я только-только спрыгнул с вездехода.

- Душ бы принять, - вяло возразил я.

- Успеется, - зло прошипел Погребинский. – Как по чужим домам шарить, то душ тебе ни к чему, а как обсудить серьезное дело, то сразу же захотелось помыться, так? Топай следом.

- Неудачная аналогия, - забухтел я, но всё же пошёл за ректором в его просторный дом.

Внутреннее убранство жилища Бориса Божеславовича мало чем изменилось после моего прошлого тайного посещения. Так как ректор был редким аккуратистом и, наверное, пыль протирал чуть ли не каждый день. У каждого, как говориться, свои заморочки - одному приятней рабочий беспорядок, другому наоборот - надо, чтобы всё блестело, сияло и было выравнено по линейке. А если это книги в библиотеке, то они непременно должны стоять по алфавиту, а не по подходящему оттенку корешков, как это делают все нормальные люди.

- Вот тебе бутерброд и кружка тёплого чая, - сжалился надо мной Погребинский, когда я специально для важного разговора повернул не в гостиную, а в кухню, где безапелляционно плюхнулся на табурет. – Ещё раз спрашиваю, - уставился ректор на меня, - твои сведения, что через два дня совершится очередной налёт мертвецов, точны? Или это всё твои глупые фантазии?

- Это мне перед собственной кончиной поведал некромантский маг, - пожал я плечами. – Лично я бы перед смертью врать не стал.

- Хорошо, - суетливо забегал по кухне Погребинский, - а что значит через два дня? Этот день считается или нет? Армию мертвецов ждать завтра после заката, или всё же послезавтра после захода солнца?

- Не знаю, - пробурчал я, набивая рот бутербродом с сыром. – Он этоо аать не уел, оер, - промычал я, пережёвывая пищу.

- Что? Говори яснее!

- Куда ещё яснее? – я сделал один глоток абсолютно холодного чая. - Помер он, не оставив пояснительной записки.

- Значит, выдвигаться к форту Ретра придётся завтра, - сказал ректор, устало усевшись на свободный табурет. – А куда теперь девать младшие курсы? За что мне это всё, чем я провинился, Звонарь?

- Ничем, просто такая судьба, - выдохнул я. – Кстати, младшие курсы завтра утром лучше отправить в Ур-Хикон. И ещё попросить на помощь десять ур-хиконских боевых магов. Нам лишний штык в войне не помешает. Некромант сказал, что придёт большая армия. Значит, их будет гораздо больше сотни. Может пятьсот, может тысяча бойцов.

- Тысяча, - Погребинский схватился за голову.

- Ну, вы пока всё сказанное переваривайте, а я пошёл, хочется пообедать, принять душ, выпить чашечку кофе, – я встал с табуретки и тихо проследовал в прихожую.

На ректора, который вышел меня проводить, было просто жалко смотреть. Вполне симпатичный мужчина как-то резко осунулся, под глазами появились тёмные круги, а волосы сами собой некрасиво растрепались. Чувствовалось, что на него давит огромная психологическая ответственность. И ещё я понял, что Погребинский не верит в свои силы, и такой командир может угробить весь факультет.

- Борис Божеславович, вспомните, пожалуйста, в тот день, когда был штурм нашего городка, кто вам подсказал, что в спортзал можно попасть через чердак? – спросил я, натянув на ноги кроссовки.

- Что? – опешил ректор. – Какой чердак? Ах, чердак. Подсказал кто-то из студентов младших курсов. Они перед штурмом по всему залу разбежались словно дети, и я не мог их загнать на баррикады. А что?

- Хотя бы вспомните, кому принадлежал голос? Женский он был или мужской?

- Женский, то есть девичий, ну ты меня понял, - закивал головой Погребинский. – К чему ты клонишь?

- Вам это сказала Марьяна? Её как раз с раненой ногой перевели в спортзал к младшим курсам, - надавил я на ректора, – напрягите память.

- Кажется, да, - пролепетал он. – А что?

- Тогда ещё один вопрос, почему вы послали именно меня охранять этот чердак?