Факундо

Таким образом, самый большой дар, посланный Провидением чело­веку, аргентинский гаучо презирает, видя в нем скорее препятствие, помеху для передвижения, нежели самое надежное его средство. Источ­ник расцвета наций, создавший славу древнего Египта, возвеличивший Голландию и ставший причиной стремительного развития Северной Америки, — речное судоходство и каналы — все это богатство лежит мертвым грузом, им не пользуются те, кто живет по берегам Бермехо, Пилькомайо, Параны, Парагвая и Уругвая. Изредка поднимаются по Ла-Плате итальянские и французские суденышки, они проходят всего несколько лиг, а дальше движение почти прекращается. Судьба не дала испанцам влечения к судоходству, которым в столь высокой степени наделены северные саксы[53]. Нужен иной дух, чтобы всколыхнуть живи­тельные токи, дремлющие ныне в артериях нации. Из всех рек, что должны нести цивилизацию, мощь и богатство в самые отдаленные угол­ки континента и преобразить Санта-Фе, Энтре-Риос, Кордову, Сальту, Тукуман и Жужуй[54], одарив их богатством и вызвав приток населения и расцвет культуры, только одна служит на благо тем, кто живет на ее берегах,— это Ла-Плата, в которую впадают все остальные реки.

В устье Ла-Платы раскинулись два города — Монтевидео и Буэнос-Айрес, поочередно пожинают они сейчас плоды своего завидного расположения[55]. Буэнос-Айресу суждено когда-либо стать самым гигант­ским из городов обеих Америк. Лежащий в благословенном климате, хозяин сотни судоходных рек, которые стекаются к его стопам, томно вытянувшийся на громадной территории, окруженный тринадцатью про­винциями, не имеющими никакого иного выхода для своей продукции, Буэнос-Айрес стал бы уже сейчас американским Вавилоном, если бы над ним не веял дух пампы, преграждающий путь богатым дарам, что по рекам плывут и плывут сюда из провинций. Лишь этот город на всем обширном пространстве Аргентины связан с европейскими стра­нами, лишь он пользуется выгодами торговли с другими государствами, лишь у него есть власть и доходы. Напрасно провинции молили позво­лить цивилизации, индустрии и европейскому населению хоть немного распространиться в глубь страны — близорукая колониальная политика не вняла этим мольбам. Но провинции отомстили Буэнос-Айресу, по­слав ему в лице Росаса то варварство, которого у них было в избытке.

Жестоко поплатились те, кто говорил: «Аргентинская Республика кончается у Арройо-дель-Медио»[56]. Сейчас она простирается от Анд до океана: варварство и насилие достигли Буэнос-Айреса, выплеснувшись за пределы провинций. Не стоит оплакивать Буэнос-Айрес — он велик, и величие его будет расти, ибо такая ему выпала судьба. Следовало бы прежде посетовать на Провидение и попросить его выправить геогра­фию нашей земли. Но поскольку это невозможно, примем как должное сотворенное рукою Мастера и вознегодуем на невежество жестокой власти, которая, сбивая народ с верного пути, сводит на нет и для Буэнос-Айреса, и для провинций те блага, которыми их щедро одарила природа. И Буэнос-Айрес вместо того, чтобы нести сейчас в провинции просвещение, богатство и благоденствие, шлет туда лишь цепи, орды насильников и мелких тиранов. Так он мстит за зло, которое принесли ему провинции, взрастившие Росаса!