Фальдийская восьмерка (СИ)

Лежа на земле и с ужасом ощущая, как из разорванного горла толчками вытекает кровь, старик затухающим взором смотрел на крохотную красную искорку, уютно устроившуюся на склоне горы.

Откуда-то справа донесся истошный женский визг.

Занмир Тепп дернулся в последний раз и умер.

А потом встал и присоединился к разгорающейся бойне.

Глава 1

– Бада-а-анги!

Вопль Гарпунщика стеганул по ушам, над головой послышался оглушительный скрежет.

Брак бросился на землю лицом вниз, изо всех сил прижимая ладони к голове. Запоздало вспомнил, что надо открыть рот, но тот оказался плотно забит холодной жирной грязью, челюсть упрямо отказывалась двигаться. Скрежет над головой внезапно смолк и калека сжался в комочек, с ужасом ожидая прихода ударной волны.

– Брак, я уже говорил тебе, что ты ссыкло и перестраховщик? – насмешливый голос Джуса донесся откуда-то издалека.

– Я же говорил, что нехер ему тут делать. – прокашлялся Часовщик.

– Нам сойдет. Хватит болтать, сейчас шуганут, – Чегодун был серьезен, как никогда. – Поднимайте эту плесень и тащите на вышку.

– А мне можно будет жахнуть?

– Ненавижу с водорослями.

– В ущелье больше половины отказываются спускаться.

– Куртка теплая, чтобы ты не мерз. Я долго подбирала. А где твой медальон?

Гул знакомых голосов нарастал.

Сильные руки рывком подняли Брака на ноги и он с изумлением уставился в нависшее над ним лицо Логи. Из левой глазницы толстяка выглядывал боек Там-Тама с криво нарисованным на нем красным глазом, судорожно дергающимся и силящимся подмигнуть. Кожа была покрыта кровоточащими ранами.

Рядом молча стояла Левая.

– Пойдем, Бракованный, – произнес толстяк голосом Ярлана. – Это не твое. Я многое видел, уж поверь.

– Что не мое? – испуганно спросил калека, позабыв про набившуюся в рот грязь. – Логи, что с твоим глазом?

Лысый задумчиво поскреб торчащий из глазницы металл кончиком ножа и недоуменно спросил уже своим голосом:

– А что с ним? По-моему, все в порядке. Опять думаешь не о том. Ты уже проснулся?

– Что? – переспросил Брак.

Над головой громыхнуло, небо резко потемнело. Вспышка молнии высветила силуэт исполинской, размером с гору, медузы. Свернутые в тугую спираль щупальца, усыпанные бесчисленными глазами, неторопливо расправлялись, будто пытаясь заключить всю Стеклянную Плешь в свои объятья.

– ТЫ УЖЕ ПРОСНУЛСЯ?

Голос Оршага развеял кошмар. Брак открыл глаза, перекатился на бок и застонал. Тело била крупная дрожь, а перед глазами продолжало маячить изуродованное лицо толстяка.

– Вот теперь точно проснулся, – удовлетворенно улыбнулся торговец. – Опять кошмары?

– Угу. – пробормотал калека, осторожно пытаясь подняться с лежанки.

– Это пройдет. Кошмары порождает страх, а, как говорил мой учитель, бороться со страхами бесполезно. Их вызывает либо недостаток знаний, либо их избыток. Так что тебя ждет одно из двух, либо ты отупеешь, после чего недостаток знаний перестанет тебя мучить, либо поумнеешь, после чего начнешь использовать знания с пользой.

Оршаг крутанулся в водительском кресле и назидательно поднял палец вверх:

– Либо все останется как есть, и тогда кошмары тебя рано или поздно сожрут. Третий вариант всегда либо самый плохой, либо самый хороший.

Брак поморщился, налил из бака воды и жадно выпил. Говорить не хотелось, но торговец просто так не отстанет. Уже третий день он старательно тормошил парня, заставляя его принимать участие в разговорах и раз за разом вырывая из тупого оцепенения. Это помогало.

– И как это вообще работает?

– Очень просто. Представь, что ты абсолютно точно знаешь, что завтра все умрут. Вообще все. Если ты тупой – ты запаникуешь и потеряешь последний день своей жизни впустую. Если умный – используешь это знание. Простишься с близкими, раздашь долги, ну и все такое.

– А наоборот?

– Тоже просто. Представь, что ты понятия не имеешь, когда умрешь. Если ты тупой – тебе на это наплевать. А если умный – будешь трястись за свою жизнь, не зная, когда тебе на голову свалится кирпич. Будешь трястись перед любым шагом и вечно сомневаться.

– То есть, быть умным плохо? – спросил Брак. Слова Оршага звучали как-то однобоко. – Никто ведь не знает заранее, когда он умрет.

– Можно достаточно уверенно предположить. Если ты торчишь на палубе корабля посреди шторма, корпус разваливается, высота три мили, а в баках пусто – даже воображение не понадобится.

– Но ведь это все равно не предрешено. – возразил Брак. – Можно попытаться опустить цеп, найти что-нибудь для приземления, как-то залатать пробоины. Я не очень разбираюсь в цепах, но способы должны быть.

– Продолжай в том же духе, и кошмары уйдут, – Оршаг довольно улыбнулся и разбудил двигатели. – Только не переусердствуй. Иногда лучше вообще не размышлять и просто действовать. Важно соблюдать баланс.

– И как можно внезапно поумнеть?

– Начать думать. И, прежде чем ты задашь следующий вопрос, отупеть гораздо проще.

Оршаг изобразил откупоривание фляги и припал к воображаемому горлышку.

– Так что, если ты не собираешься превращаться в пускающего слюни кретина, начинай умнеть. Это поможет.

Торговец повернулся к рулю и трак рывком тронулся с места.