Фалько

Фалько до мелочей рассчитал все, что должен будет сделать. И то, как он это сделает. Молча пройдя мимо сидевших за столом Кари и Хинеса, он подошел к приемнику и выключил его. Потом обернулся к Хуану Портеле, который глядел на него в изумлении. Одет он был так же, как утром в биллиардной, – джемпер поверх рубашки с галстуком. Узел он ослабил, а пиджак снял и повесил на спинку стула. При внезапном появлении Фалько он встревожился, но когда узнал его, тревога сменилась недоумением.

– Что вам нужно?

Фалько ударил его левым кулаком в висок, правой рукой одновременно выхватив пистолет из кармана. От короткой, резкой, расчетливо жестокой затрещины голова Портелы мотнулась, а сам он, потеряв равновесие, свалился на пол вместе со стулом. Не давая ему опомниться, Фалько оседлал его, придавив коленями. Он был опытен в делах такого рода. Главное – не позволять ему думать, раз за разом ошеломлять, не допуская, чтобы успел приготовиться к тому, что его ожидает. И он с размаху открытой ладонью очень сильно хлестнул Портелу по лицу – оплеуха хлопнула звонко, как пастушеский кнут. Потом приставил пистолет меж глаз и спросил остальных:

– Оружие у него есть?

– Вроде бы нет, – ответил Хинес.

Он, казалось, был сбит с толку, как и Ева. Для верности – памятуя, что береженого бог бережет, – Фалько сам обшарил лежащего, а тот смотрел на него с ужасом, не понимая, что происходит. Струйка крови текла у него из правого уха, пачкая воротник. В карманах брюк обнаружились только перочинный нож и связка ключей. Фалько отшвырнул их в угол, снова уткнул Портеле ствол в лицо и трижды ударил. Без остервенения, но с подобающей случаю жестокостью. Методично. Потом поднялся на ноги.

– Посадите его на стул.

Хинес и Ева молча склонились над Портелой, ухватили его за руки и подняли. Фалько отметил, что даже в таких обстоятельствах проделали они это бережно и осторожно, как старые товарищи. Портела, который явно плохо соображал, не противился и только смотрел бессмысленно и мутно, покуда Хинес усаживал его на стул.

– Держите крепче.

На бледном лице Хинеса застыла такая растерянность, словно били его, и Фалько понял, что юный фалангист никак не ожидал такой жестокости даже по отношению к предателю. И уж во всяком случае не ожидал, что дело с места в карьер начнется с такого зверского избиения. Наверно, воображал себе, что в сигаретном дыму они станут обиняками и недомолвками подбираться к сути, что на коварные вопросы последуют ответы сперва уклончивые, а потом все более и более пространные и откровенные. И так вот шаг за шагом, постепенно и естественно распутается этот узелок. Потом признание и кара. Без сомнения, Монтеро видел такое впервые, и от этой мысли на лице Фалько заиграла злорадная усмешка. На Еву Ренхель он старался не смотреть. И спросил себя, как бы справились с задачей эти юные идеалисты без его участия. Наверно, поневоле рано или поздно научились бы, лиха беда начало… Да только дело в том, что в это время и в этих обстоятельствах можно просто не успеть чему-нибудь выучиться. Ничему не выучиться. Тик-так, тик-так. Седое Время поспешает за всеми по пятам, в одной руке у него песочные часы, а в другой коса.

Он снова дал Портеле пощечину – на этот раз не очень сильную. Но звонкую. Самое то, чтобы ковать железо, пока горячо.

– Держи как следует, – сказал он Хинесу.

– Держу как могу.

– Я сказал – держи крепче! Или хочешь на его место?

Перекладывая пистолет в брючный карман – куртку, может быть, придется скинуть, а оружие должно быть под рукой, – Фалько все же решился наконец взглянуть на Еву Ренхель. Девушка отошла подальше и теперь стояла у самой стены. Башмаки мужского фасона, без каблуков, черная юбка, серый свитер с высоким воротом, какой носят боксеры на тренировках, обтягивающий высокую грудь. Ева смотрела не на Портелу, а на него, на Фалько. Смотрела с острым любопытством. На миг он с беспокойством понял – ему не хочется, чтобы она видела то, что он тут делает и будет делать. Не это бы ему хотелось ей демонстрировать, совсем не это. Но на сегодняшний вечер выбора у него нет. Слишком далеко зашла их игра.

– Документ, – сказал он, протягивая руку.

Хинес подал ему два вчетверо сложенных листа бумаги. Фалько развернул их и поднес к выпученным глазам Портелы:

– Знаешь, что это?

– Нет.

Когда Портела говорил, из угла рта у него тянулась ниточка слюны. Розоватой от крови. А из уха текла струйка красная и яркая. Наверно, барабанная перепонка лопнула, подумал Фалько. И приблизил губы к здоровому уху:

– Вот, прочти-ка. Не торопясь, внимательно.

И стал смотреть, как глаза Портелы перебегают со строчки на строчку. Дойдя до конца страницы, тот в смятении откинул голову и пробормотал:

– Это ложь.

Фалько снова его ударил. Портела со стонами заворочался на стуле, пытаясь уклониться от ударов, так что Хинесу пришлось крепче схватить его за руки. Лицо пленника уже распухало от побоев, и Фалько коротко двинул его в солнечное сплетение, отчего тот задохся, резко согнулся, а потом стал корчиться, ловя воздух раскрытым ртом.

– Говори, кого еще ты выдал? Хинеса и Кари? Еву?