Фальконер

— Бампо, Бампо, дорогой мой, любимый, — тихо проговорил Фаррагат, — что кассир сказал своей кассе?

— Я — нахмурившаяся виноградина, — ответил Бампо.

— Дорогой Бампо, — тихо продолжал Фаррагат. — Я осмелюсь попросить тебя кое о чем. История современной цивилизации сейчас зависит от твоего мудрого решения. Я не раз слышал, как ты говорил, что с радостью отдал бы свой бриллиант голодающему ребенку или одинокому старику, несправедливо обиженному этим жестоким миром. Теперь тебе выпал шанс сделать кое-что поважнее. Я собираюсь создать радио, у меня есть антенна, заземление и приемник из медной проволоки. Осталось найти наушники и полупроводниковый диод. У Скалы есть первое, а у тебя второе. С твоей помощью, с помощью твоего бриллианта, можно наконец разрубить гордиев узел непонимания, который угрожает управлению исправительными учреждениями и самому правительству. Заключенные держат двадцать восемь заложников. Если наши братья по несчастью допустят малейшую ошибку, нас начнут вырезать сотнями. Если же ошибку допустит управление исправительными учреждениями, то бунты начнутся в каждой тюрьме в Соединенных Штатах, а может, даже и по всему миру. Нас миллионы, Бампо, миллионы, и если мы победим, то будем править миром, хотя и я, и ты, Бампо, понимаем, что для этого у нас не хватает мозгов. Да, у нас не хватает мозгов, поэтому лучше всего нам установить перемирие, и все это зависит от твоего бриллианта.

— Знаешь что, иди-ка ты в задницу, — тихо отозвался Бампо.

— Бампо, Бампо, дорогой мой Бампо, когда-то Господь подарил тебе этот бриллиант, и вот сейчас Господь хочет, чтобы ты отдал его мне. На кон поставлены миллионы людских жизней, и все зависит от твоего решения. Радио изобрел Гульельмо Маркони в тысяча восемьсот девяносто пятом году. Именно он сделал чудесное открытие: звук, преобразованный в электрический сигнал, можно с помощью воздушных волн передать на расстоянии и преобразовать обратно в звуки, воспринимаемые человеческим ухом. Бампо, они схватили за яйца двадцать восемь заложников, и с помощью твоего бриллианта мы можем узнать, что они в «Стене» собираются сделать с этими двадцатью восемью яйцами.

— С пятьюдесятью шестью, — поправил его Бампо.

— Спасибо, Бампо, милый Бампо. И если мы узнаем это, то сможем разработать собственный план действий, и тогда нам, возможно, даже удастся выбраться из тюрьмы. С твоим бриллиантом я сделаю радио.

— Если ты такой великий волшебник, то почему бы тебе просто не перенестись отсюда на свободу? — спросил Бампо.

— Я говорю о воздушных волнах — они, в отличие от нашего тела, могут проникать сквозь тюремные стены. О воздухе. О чудесном воздухе. О сладостном воздухе. Ты меня слышишь? Я уже сейчас не мог бы разговаривать с тобой так тихо и спокойно, если бы не сознавал, что математика не поможет описать человеческую природу в ее истинной сущности. И не каждой выпуклости человеческого характера соответствует аналогичная впадина. Человек не может быть равнобедренным, как треугольник. И единственное, что заставляет меня все еще умолять тебя отдать мне бриллиант, это моя бесконечная вера в неизъяснимые богатства человеческой натуры. Поэтому я прошу тебя: дай мне бриллиант, и мы спасем мир!

Бампо рассмеялся. Его смех был искренним и каким-то детским, громким и переливистым.