Fallen Shadow (СИ)

Но, черт подери, единственный, кого она знала среди них, к кому хотела бы быть хоть чуть ближе, был Драко. Он просто казался знакомым, чего было немного на этой стороне войны, хотя Гермиона прекрасно отдавала себе отчет, что она ни черта о нем не знает, а он скорее питает к ней голый интерес, нежели влечение.

Они не могли быть друзьями. Но иметь каплю своей прошлой жизни в этой запутанной неразберихе было чем-то более приятным, чем совсем ничего.

Грейнджер снова сосредоточилась на рунах, мысленно выделяя нужные ей символы на листах бумаги, на случай, если те пригодятся для чего бы то ни было. В армии Волан-де-Морта нужно быть готовой ко всему. И ей все еще хотелось знать, не нашлось ли лекарства. Чего-то, что могло ей помочь хотя бы чуть-чуть.

Время тянулось до жути лениво. Они читали, погруженные в собственные раздумья, до тех пор, пока Малфой, спустя минут двадцать, не меньше, снова не обратился к ней. Или скорее просто обратился, подразумевая её, но не говоря этого напрямую.

— Всё дело было в родителях, — тише обычного вдруг выдал он, и часть картины появилась в голове, чтобы позже посмотреть на неё цельную. Гермиона не стала отвечать, Драко ведь не ждал от неё этого. Но теперь это был шаг ближе к той развязке, которую она искала. У них ведь был уговор. Он расскажет свою историю, она свою.

Девушка загнула уголок страницы, потому что дальше читать просто было невозможно. Информация не откладывалась в голове.

*

Она взяла перо и простой лист пергамента с рабочего стола спустя неделю после того, как они говорили в той гостиной.

Родители.

Гермиона написала только это. Первая заметка в расследовании, которое она не то, чтобы очень хотела вести. Она не копалась в действиях, не пыталась разгадать загадку. Только терпеливо ждала, когда информации, данной ей, будет достаточно для ответа.

Но на самом деле ей даже не нужно было ничего больше. Драко раскрыл ей самый главный козырь своего убийства света в душе. Семья. Люциуса посадили, он предал Лорда, он просил пощады и прощения. Видимо его способом расплаты был Малфой. Но это было лишь предположение, и ей нужно было больше. Больше…

Змея на руке вдруг ожила, больно опоясывая запястье и прожигая кожу. Гермиона выронила белоснежное перо и тут же двинулась в сторону двери, оставляя пергамент так и лежать на поверхности стола. Как лежала на поверхности разгадка.

*

В тот вечер он вернулся весь в крови и жутко истощенный. Люциус окидывал сына таким взглядом, каким смотрят на предателя. Он снова его подвел, снова ошибся, снова не справился. Драко же едва мог стоять на ногах.

— Сколько? — устрашающим громом среди страха своих приспешников спросил Лорд, возвышаясь над ними. Гермиона справа от него вздрогнула, ухватилась за край каменного стула, чтобы не показать своей внутренней паники. Она шарила по лицу всех Пожирателей, стоящих внизу, и пыталась понять, что же пошло не так. Какая ошибка была допущена в этот раз.

— Девятнадцать, мой Лорд, — пролепетал Нотт-старший, старавшийся спрятаться за спинами своих «коллег». — Девчонке Джинни удалось сбежать.

Том поднял глаза к Грейнджер, по-змеиному щурясь. Ему хотелось бы увидеть за маской безразличия радость, облегчение, но как бы ей не хотелось его чувствовать, внутри была лишь одна пустота. Ей следовало бы испытывать хоть что-то, так? Но крутились лишь воспоминания о такой же безучастности со стороны Уизли несколько месяцев назад, когда она впервые получила ужасающие новости. Оказалось, что для нее это новостями вовсе и не было.

Он повернулся назад к Люциусу, который руководил этой вылазкой, и задал один ужасающий вопрос, который любого заставит сомневаться в своей чести.

— По чьей вине?

Это выбор, где нет правильного ответа. Скажи правду, и кто-то будет мучаться, а его страдания останутся на твоей совести. Соври и спаси шкуру виноватого, а потом жди, пока ложь наконец вскроется и пострадают оба. Гермиона знала ответ еще до того, как Адриан Пьюси произнес его. Дрожащие руки Драко говорили за него.

И она не позволила себе отвернуться, даже когда его пнули по голени и заставили опуститься на колени. Не разрешила даже прикрыть глаза или вздохнуть слишком испуганно, когда его лицо подняли к Лорду. И встретившись с испуганными глазами Малфоя, впитав в себя весь его страх, она смотрела.

Была обязана.

Себе, ему, Лорду. Люциус смотрел. Нарцисса на лестнице смотрела. Это правило, которое никто не имел право нарушить.

Несчастное Круцио будет ей сниться еще слишком долго, являясь в самых страшных кошмарах. Но она заслужила. Это была её расплата за предательство, которое не имело никакого отношения к Драко Малфою.

Часы спустя она постучалась в его спальню после многочисленных колебаний. Ночь опустилась на её новый дом, и коридоры опустели от шныряющих повсюду Пожирателей. Ей не стоило переживать.

Она стучалась дважды. Трижды. И уже занесла руку для четвертого, когда замок щелкнул, и дверь приоткрылась. Гермиона на секунду засомневалась, но потом шагнула в комнату, темную, как и все остальное пространство, с одной только тлеющей свечой на тумбочке.