Fallin (СИ)

— Кэролайн, все в порядке? Что-то произошло? — пожилая женщина явно волновалась.

Блондинка легко улыбнулась. Эта улыбка получалась у нее лучше всего. Она отточила ее до совершенства, скрывая тем самым боль, которую она пережила четыре месяца назад. В Новом Орлеане.

— Нет, миссис Джонс, мы начинаем буквально через минуту. Небольшая заминка, вот и все.

Успокоив старушку, девушка продолжила свой путь между скамьями, внимательно скользя глазами по рядам, где сидели гости.

Стефан и Деймон… приехал даже Джереми… Аларик… и, боже, хоть бы не столкнуться с этим мужчиной у самого входа, кто ему вообще разрешил стоять прямо в проходе…

Неожиданно она почувствовала, что не в силах дышать, а в ушах гулко забилась кровь — пронизывающие серые глаза в упор смотрели на нее.

Парализованная ужасом, вампирша как вкопанная остановилась посреди прохода и смотрела на него.

Клаус стоял всего в паре метров от нее и не двигался. Господи, она и сама, наверное, не смогла бы пошевелиться, даже если бы захотела. Ее мозг без конца твердил — он здесь. Он стоит прямо перед ней, и у него на лице это горькое сожаление и нежность во взгляде, которую он даже не пытался скрыть. Она могла чувствовать запах его одеколона. Грейпфрут и чайное дерево. Запах обволакивал, как волшебный дурман, заставляя ее вспоминать все те мгновения, когда они были вместе.

Возможно, они так и стояли бы посреди прохода, но уже через секунду к ней подлетел Энзо, который ошибочно подумал, что с Бонни что-то не так. И кое-что действительно было не так, но вот только не с Бонни.

— Что такое, красотка? — Энзо стоял рядом с ней и совершенно не обращал внимания на то, что Кэролайн, как громом пораженная, не может оторвать взгляда от Клауса, стоявшего всего в паре метров от них.

Наконец, она с усилием заставила себя отвернуться, хотя все ее тело в буквальном смысле вибрировало от переполнявших ощущений.

— Бонни, — наконец выдавила из себя блондинка, стараясь не смотреть на первородного, который все еще не проронил ни слова, — она сказала, ей нужно поговорить с тобой. По-подойди, пожалуйста, — она слегка заикнулась, проговаривая слова.

Энзо мгновенно ринулся в сторону алькова, и Кэролайн, понемногу начиная брать себя в руки, негромко крикнула ему вслед:

— Постарайся не прицепиться через плохой стык на дорожке напротив второго ряда…

Она все еще чувствовала, как ОН смотрит на нее, и, не зная, как себя повести, начала уходить в противоположную сторону. Ей нужно отойти от него.

Втягивая воздух в ноющие легкие, Кэролайн шла и слепо смотрела в пространство перед собой. Он здесь! Откуда он вообще взялся? Как он узнал про свадьбу? Неужели он, наконец, пришел, чтобы увидеть ее?! А зачем еще? Задала сама себе вопрос Кэролайн.

То, о чем Бонни хотела поговорить с Энзо, то, что жених не должен видеть невесту до свадьбы, мгновенно испарилось из ее головы. Значение имело лишь одно. Что же ей делать?

Она представляла ее встречу с ним тысячу раз за это время, но она и подумать не могла, что все произойдет именно так. Она понемногу начала расслабляться и приходить в себя. Перестала с трепетом ждать и бояться его приезда, и тут все рухнуло.

Клаус здесь, проносилось в ее мозгу снова и снова! Он здесь, и смотрит на нее так, как никогда раньше… словно готов пасть к ее ногам.

Кэролайн хотелось завопить, кричать на него что есть сил, осыпать проклятиями и наброситься на него с кулаками прямо в переполненной людьми церкви. И плевать, что она испортит свадьбу своей подруги. Она бы так хотела выцарапать ему глаза. Ярость, унижение и безумная неуверенность одолевали ее одновременно.

Сердце же умоляло, просило, требовало не дать ему уйти. В ушах снова зазвучала нежная просьба той ночи: «Не плачь, малышка. Пожалуйста, не плачь больше».

Блондинка была не в силах дышать, шевелиться, думать.

— Что же мне делать, — спрашивала она неизвестно у кого. — Подскажи мне, пожалуйста, что делать.

И тут она внезапно осознала, что обращается к Клаусу.

Боже, что она собирается сделать! О чем она вообще думает. Она сошла с ума?! Он причинил столько боли ее родным и близким, друзьям, людям, которые были ей не безразличны. Он искалечил тысячи невинных душ за всю свою жизнь и, в конце концов, унизил, растоптал ее саму. Но неожиданно Кэролайн отчетливо осознала, что ей все равно. Ей было плевать.

Единственное, что имело для нее значение, это то, что только он один мог заставить ее чувствовать себя самой желанной и любимой.

Девушка слегка шелохнулась, и Клаус, до этого наблюдавший за каждым движением на ее лице, понял, что, как только она поднимет глаза, он все поймет в ее взгляде. Побелевшими от напряжения пальцами он стиснул спинку скамьи так, что та треснула, готовясь к худшему.

И вот она посмотрела на него, и нежная покорность в ее взгляде едва не заставила его упасть перед ней на колени. Она в упор посмотрела на него со своего места, и он понял. Она не ненавидит его. Она простила. Возможно, у него еще есть шанс все исправить.

К ней подошел жених, и он мог услышать, как тот прошептал ей:

— Можешь начинать, красотка. Мы готовы.