Fallin (СИ)

Марсель сидел на корточках и откинул несколько прядей темных волос с лица девушки перед ним. Мертвой девушки.

Мертвые, стеклянные глаза были направлены в ночное небо, и если бы не огромная лужа крови вокруг нее, казалось бы, что девушка с трепетом смотрит на звезды перед собой. Но в действительности все было иначе. Мерзкая кровавая картина, представшая перед зрителями, заставляла кровь стынуть в жилах.

За всю свою жизнь, включая тот период, когда Марсель был у руля Французского квартала, он видел много убийств. Он сам убивал, иногда чересчур изощренными методами, но только чтобы показать свою власть. Он видел сотни убийств на Второй Мировой войне и научился спокойно относиться к смертям. Но картина перед ним впервые за долгое время поселила в его душе чувство тревоги и неопределенности в завтрашнем дне.

Это была одна из «Новичков». Сэм, если быть точным. Марсель обратил ее несколько месяцев назад на последнем отборе. У девочки был большой потенциал; кроме того, она обладала качеством, которое Марсель больше всего ценил в своих «ребятах» — преданность и благодарность за то, чем ее наградили. Бессмертием и новой семьей. Сэм пользовалась особым расположением Марселя, ведь она так сильно напоминала ему Давину, какой та была в самом начале ее знакомства со сверхъестественной жизнью Нового Орлеана.

Буквально несколько недель назад Сэм рассказала ему о том, что год назад осталась круглой сиротой, когда ее мать и отца убил какой-то наркоман, чтобы добыть себе двадцатку на дозу. В один момент у нее ничего не осталось. Она была совсем одна и в надежде избавиться от всего, что связывало ее со старой жизнью, она приехала в Новый Орлеан.

Сейчас же тело Сэм неподвижно лежало на мокром асфальте в неестественной позе. Руки были раскинуты по сторонам, также как и ноги.

Черные вены по всему телу и неестественный оттенок кожи говорили о том, что жертва перед ними — вампир. Кроме того, что глаза девушки были широко открыты, по щекам стекали кровавые слезы. Грудь девушки была вспорота, демонстрируя тот факт, что у нее отсутствовало сердце.

Марсель в последний раз осмотрел тело и поднялся с корточек.

— Это послание, — просто констатировал он, отводя глаза от тела. Ему было неприятно смотреть на это.

Клаус, стоявший чуть поодаль, негромко рассмеялся, услышав эту фразу, но Марсель ясно услышал нарастающий гнев в этом смехе.

— Послание? — первородный оттолкнулся от стены и подошел чуть ближе. — Послание, говоришь.

Клаус остановился рядом с ним и созерцательно посмотрел на труп у их ног.

— Я даже могу открыть тебе небольшую тайну, от кого оно, — и не дождавшись ответа, гибрид громко проговорил, — от Виктора, члена ковена которого три недели назад убила одна из твоих новичков, Марсель!

— Мы не знаем этого наверняка, — сцепив зубы, проговорил Марсель.

Клаус круто развернулся в темном переулке и смерил его гневным взглядом, он даже не пытался сдержать свою раздраженность всей этой ситуацией.

— Пытаешься убедить в этом сам себя, Марселус? Потому что я, в отличие от тебя, не склонен питать ложных иллюзий относительно происходящего.

— Остынь, Никлаус. Марсель прав — мы не знаем наверняка, он ли это, — до этого стоявший чуть в стороне и хранивший молчание Элайджа наконец решил высказать свое мнение.

— А кто еще это может быть, Элайджа? Может быть, один из волков твоей будущей жены, ммм? Или один из наших вампиров? — набросился на него Клаус. Элайджа в ответ лишь стойко хранил молчание.

— Мы должны ответить на это, — угрожающе серьезно сказал гибрид.

— Я не согласен с тобой, брат. Подумай сам, он только этого и ждет. Ответим сейчас, и сделаем именно то, чего он хотел, — Элайджа подошел к своему брату в надежде потушить разгоравшийся огонь.

— Одного из моих вампиров убили через улицу от моего дома, Элайджа. Я должен проглотить это? — яростно крикнул Клаус. — Что дальше? Может быть, труп подбросят мне домой? В мою гостиную?

Первое, о чем он подумал в этот момент, была Кэролайн. Она была в счастливом неведении относительно всего происходящего, и он был намерен сделать так, чтобы это продолжалось и дальше.

— Я понимаю твою озабоченность, брат, и, поверь, мне самому это не нравится, но мы должны быть умнее, — Элайджа положил руку ему на плечо. — Виктор играет с нами, ждет, когда мы оступимся. Мы не должны действовать импульсивно.

Клаус не мог не согласиться с Элайджей, ведь в его словах был смысл. Но ярость не давала ему мыслить здраво. Как смеет этот мелкий колдунишка ставить ему — первородному гибриду — условия и играть с ним в кошки-мышки. Он бы мог просто разорвать его на куски вместе с его маленькой кучкой ведьм.

— Послушай, брат, — продолжил Элайджа,— мы можем пойти на него в открытую, но это не выход. Вступи мы с ним в открытую конфронтацию, и начнется война. Ведьмам, возможно, не нравятся его методы, но он один из них и они встанут на его сторону. Сейчас, по крайней мере, — уточнил старший Майклсон, — начнется война, которая не нужна ни нам, ни им. Мы с таким трудом добивались баланса. И нельзя разрушить все единичным случаем.