Fallin (СИ)

Оставляя заблокированным свой взгляд с ее, он поднял руку и прикоснулся к первой пуговице на рубашке, расстегивая ее, и затем наклонился и поцеловал кожу, скрывавшуюся под тканью. Он расстегнул следующую пуговицу, лаская кожу своими пальцами. Следующая пуговица и короткое прикосновение языка. Все эти действия чередовались, пока он не достиг последней пуговицы, и к тому моменту Кэролайн полностью потерялась в ощущении легкого покалывания в тех местах, где он касался ее.

Наконец, с нежным прикосновением, он потянул негабаритную вещь с ее плеч, позволив ей упасть на пол. Ткань с еле слышным шорохом упала на пол и сформировалась белой кучей у ног Кэролайн. Она сразу же попыталась поднять руки, чтобы прикрыть голую грудь, так как на ней не было бюстгальтера, но Клаус перехватил маленькие кисти и, поцеловав обе ладони, опустил их по бокам.

— Нет, — тихо сказал он. И вампирше ничего не оставалось, кроме как терпеливо стоять там с застенчивой улыбкой. Это был их первый раз после того, как она включила чувства, и если раньше она не стеснялась показывать пред ним свою наготу, то сейчас она смущалась.

У него перехватило дыхание, когда он увидел ее в таком уязвимом положении. Она была все такой же совершенной, как и раньше. Ее кожа была словно фарфор, за исключением веснушек, разбросанных по ее плечам и всему телу, как карта, которую нужно разгадать. И он был готов изучать эту карту до конца его дней. Каждый день, каждую ночь, каждое мгновение своей жизни. Он должен был почувствовать ее кожу против своей, поэтому начал тянуть вверх свою «хэнли».

— Позволь мне, — сказала Кэролайн, подходя немного ближе и накрывая его руки своими.

— Только потому, что это ты, — он ответил с улыбкой.

Она кивнула, положила свои руки ему на талию. Ее руки пробрались под «хэнли», прикасаясь к его коже на животе. Клаус знал, что его джинсы правильного размера, но сейчас, в этот момент с тем, что происходило между его ног, он чувствовал, словно они были на несколько размеров меньше.

Кэролайн пробежала руками по бокам его ребер, оставляя за собой след из гусиной кожи. Через несколько мгновений она, наконец, дернула «хэнли» вверх и, стянув ее через его голову, бросила вещь куда-то за спину, возвращая руки на его кожу. Он позволил ее маленьким пальчикам совершить путешествие вверх по его груди, скользя по его животу и поднимаясь выше, немного задержавшись на его татуировке на плече. Последней каплей стало то, что она наклонила голову и нежно поцеловала рисунок. С небольшим стоном он потянул ее на себя. Чувство было сродни тому, что два кусочка одного пазла наконец-то сошлись вместе.

Клаус провел руками вверх-вниз по ее бокам, убедившись в процессе, что ее рот был занят. Он мягко пососал ее язык, вызывая вкусный стон Кэролайн и еще более животный звук, когда он несколько раз вышел и вошел в ее рот своим языком, изображая то, что будет делать с ее телом позже. Он провел своими руками вниз по ее спине, вдоль линии позвоночника и остановился прямо над резинкой ее простых хлопковых трусиков.

— Если бы ты не ушел сегодня утром, то обнаружил на мне дорогущее кружевное белье, а не это, — попыталась указать вампирша, задыхаясь между бешеными поцелуями.

— Меня вполне устраивают и эти, и всё, что угодно, надетое на тебя, — в подтверждение своих слов он опустил руки на ее аккуратную попку и немного сжал, — или не надетое, — его руки опять начали подниматься вверх по ее позвоночнику, пока, наконец, не оказались на ее обнаженной груди.

Клаус прикоснулся к каждой груди с осторожностью ювелира так, как будто они были сокровищами. Он оторвался от ее рта и начал оставлять след горячих влажных поцелуев по ее шее, вниз к ее груди. Его язык пробежал свой путь по коже, дегустируя каждую часть груди и наконец остановился на соске.

Он сосал его нежно, то сильнее, то слегка прикусывая, но тут же залечивая небольшую боль короткими ударами о него своим влажным языком. Его другая рука в этот момент не оставляла другой сосок без внимания, сжимая его пальцами.

В этой точке Кэролайн задохнулась, схватив его за волосы, и, зарывшись в них, начала перебирать их пальцами. Она слегка хныкнула при очередном движении его языка, и Клаус точно знал, что он никогда не будет счастлив снова, если не будет слышать эти звуки, доносящиеся из ее рта.

***

Так вот каково это, чувствовать, будто ты умрешь прямо сейчас. Когда Клаус оставил в покое ее соски и вернулся к ее губам, заменив свой язык своими пальцами, она уже была на грани смерти, но не от боли, а от удовольствия. Чистого, не сравнимого ни с чем удовольствия. Черт возьми, она не понимала, как все еще стоит на ногах. Ее ноги превратились в вялые макаронины, и она дышала так, что казалось, сейчас ее легкие просто разорвутся на части. И она схватила его волосы так сильно, как будто от этого зависела ее жизнь. Это было неприемлемым. Абсолютно нет.

Ей необходимо было ощутить немного контроля над ситуацией. Абсолютно ненормально было ощущать себя как заблудшей овечке, потерявшейся в лесу, задыхаясь и хватаясь за него, как за спасательный круг в океане.