— ...и с этим Красным Глазом она разговаривает больше, чем с другими. Однако Проповедник не особо уверен, что Красный Глаз... — Вельвет Ремеди остановилась в поиске подходящих слов, — ...верно получает послания. Кажется, он считает, что Красный Глаз воспринимает их искажёнными.
Было ясно, что Вельвет Ремеди не устраивала такая аналогия, но смысл она до меня донесла.
— Либо так, — продолжила Вельвет, — либо он просто не слушает. В любом случае, проповедник пришёл сюда, чтобы нести "Истинное Слово" Богини. Вдали от Красного Глаза и его банд работорговцев.
Я подумала о вооружённом лагере в нескольких часах рыси за границей Разбитого Копыта. Проповедник не так уж и далеко ушёл.
Я не решалась спросить: "А что такое — это "Истинное Слово"?" Я действительно не хотела спрашивать Проповедника напрямую. Конечно, я бы получила ответ, не искажённый личными предубеждениями Вельвет. Но ценой этого было бы — выслушать проповедь. А я слишком устала сегодня, чтобы даже думать.
— Перефразируя: Славьте Меня, почитайте Меня и Я возвышу вас и вы все станете Одним Единым со Мной. — Вельвет явно страдала в течение многих часов от этого. Я могла понять Гауду, почему она опасалась, что на неё свалился ещё один Проповедник.
Я кивнула Вельвет.
— Там куча сена ждет не дождётся меня. Поболтаем за завтраком с Гаудой, потом мы свободны. — Правда, я пока не хотела уходить.
Я включила последнюю запись, перед тем как направилась в кровать. На этот раз удары с той стороны двери звучали намного громче и ритмично. Похоже, пони с той стороны использовали предмет мебели как таран. Я слышала треск дверного полотна.
Голос кобылицы был слабым, и она говорила взволновано, нараспев.
<<< ^^^ >>>
Глава 12. Нужно продолжать
Глава 12. Нужно продолжать
Завтрак.
Я передвинула кучку крышек по жестяной стойке, пока тёмно-коричневый пони, покрытый шрамами и с кьютимаркой в виде куска жареного мяса, снимал шашлык из кролика с огня. Гости или нет — ожидалось, что за еду мы заплатим. Сама не знаю, почему ожидала иного. Я взяла свою порцию в зубы, её пикантный запах проник мне в ноздри, и понесла к столику, где Каламити уже зарывался в миску с овсянкой.