Они ответили нездоровыми улыбками.
— Да, если мы спросим... случайно, вы не говорили об этом с директором? — слабо спросил Флим.
— Мне не нужно привлекать Хорза, большое спасибо. Я способна разобраться с этим сама. — они переглянулись.
— Нет-нет. Не его. Я имел ввиду другого Директора. — Флэм поморщился, когда ее взгляд стал острым. Золотая вспышка сверкнула сквозь дверь в холл.
— Голденблад больше не директор чего-либо! И в любой день, я надеюсь что он будет брошен в подземелье, изгнан, и брошен в подземелье там куда он изгнан! — закричала она, ощетинив гриву.
— О, я сомневаюсь что я уйду так легко — прохрипел знакомый ублюдок. Немного успокаивало то, что Голденблад выглядел столь же потрепанным и измученным, как и Твайлайт. Его золотая грива была растрепана, а его костюм выглядел так, словно в нем спали. — Извиняюсь за опоздание.
— Ты — сказала Твайлайт с более открытой ненавистью чем я когда-либо слышала. — Ты не опоздал. Тебя вообще не должно быть здесь! — отрезала она — Ты можешь забрать свою скрытную сумку с трюками и уйти, Голденблад.
Он встретил её твердый взгляд и его губы медленно изогнулись.
— Луна не сказала тебе, да? — Видно, вопрос шокировал и выбил ее из колеи. Он посмотрел на нее со странно веселым выражением, от которого мне хотелось пнуть покрытого шрамами единорога, затем легко засмеялся, покачивая головой. — Дай догадаюсь - она сказала что не имеет понятия как Исследования Гиппократа производят Флюкс, но она скажет Хорзу направить к тебе информацию? — Брови кобылы сошлись в гневе, когда она снова сердито уставилась на него.
— Он отправил, и все было мусором. Таким же мусором, как тот, который я получала от тебя в течение года! — она ткнула в него копытом — Предполагалось, что ты дашь мне все о Химере, Голденблад. Все значит все! — она драматично махнула копытом — Твои препятствия были причиной твоего отстранения!
Его улыбка не изменилась. Это была самая ядовитая улыбка которую я когда-либо видела.
— И теперь, когда я ушел, ты все еще испытываешь проблемы с изготовлением аликорнов. — Взгляд был как отравленный кинжал в ее грудь.