Fallout Equestria: Project Horizons

— Блекджек... я умерла... и я разговариваю с тобой. Сейчас мне кажется, что возможно всё. Кроме того, это же ты у нас с рогом. Почему ты меня спрашиваешь? — на секунду на её лице мелькнула призрачная улыбка, затем она оглянулась вокруг и улыбка пропала. — Она была моей первой кобылкой. Я тогда работала в Ателье с Дуф, пока она работала в той школе. Это было... здорово. Мы были и любовницами тоже, но не срослось, так что мы решили остаться друзьями — сказала она, закрыв глаза. — Мы завербовались все вместе, втроём, после того, как они разрушили старый Хуффингтон. Я едва спаслась с несколькими фотографиями.

— Что случилось в Разбитом Копыте? И после него? Кобыла, которую я вижу в моих снах... она машина для убийства — мой комментарий заставил Рампейдж вздрогнуть.

— Псалм... Это была моя вина. На вербовочном пункте она показала прекрасный балл на испытаниях. Она была прирождённым снайпером. Я говорила ей, что ей нужно быть в одном отряде со мной и Дуф. Этого было не достаточно для поддержки. Но... для неё всё было иначе. Я... я сражалась за собственную жизнь. Дуф, он сыпал пули тысячами ради веселья. Но для Псалм, это было личное. Она не просто сражалась с врагами, она убивала их. Против неё они были практически беспомощны. Но, Селестия меня побери, я говорила ей продолжать в том же духе. Даже когда у неё начались кошмары. Даже когда она захотела пустить себе пулю в лоб. Я старалась ужесточить её — она покачала головой. — Вместо этого... я думаю, я убила что-то внутри неё.

— Твист... что случилось у Разбитого Копыта? — спросила я осторожно.

— Всё. Всё, что могло пойти плохо, пошло плохо. Эпплснек и Биг Макинтош боролись до последнего. Биг Макинтош шесть раз отказывался подписать договор. Эпплснек считал фанатизм зебр полной фигнёй. Погода была дерьмовой и Джетсртим больше следила за управлением облаками, вместо того, чтобы смотреть за ситуацией внизу. Там была Селестия. Там были послы зебр. С ними было в три раза больше охранников, чем мы договаривались. Голденблад предупредил нас, чтобы мы были в состоянии повышенной готовности, если зебры попытаются похитить Селестию. Но начались переговоры. Я была за пределами поля с Продитьерами. Они в своих туман-плащах могли шнырять всюду, в отличие от пони.

Она поднялась на копыта и повернулась лицом к грязному, мерцающему окну.

— Через час переговоры встали. Что-то на счёт возмещения ущерба... я не знаю. Там, на холме, раздавались крики. Ситуация становилась напряжённой. Макинтош велел нам быть готовыми увести Селестию. Голденблад переводил и пытался сгладить ситуацию. Макинтош что-то заметил и вскрикнул... а затем раздался выстрел. Он упал. После этого всё покатилось к чёрту — она закрыла глаза, опустив голову. — Эпплснек кричал. Зебры носились, пытаясь решить, открывать огонь или нет. Голденблад кричал, чтобы Селестия уходила, пока она пыталась дорваться до Биг Макинтоша. Наконец пыль улеглась... Биг Макинтош был мёртв — она опустила голову и всхлипнула, по её щекам катились слёзы. — Никто уже ничего не мог сделать. И Псалм... С того дня я больше её не видела, за исключением того случая, когда она собиралась для переезда в Мирамейр. Не сказала ни слова. Просто... ушла.

Я подошла к ней.

— Она была одержима тем, чтобы Луна простила её, — ответила я, убирая гриву с её лица. Вошли Стигиус с Лакуной, и ночной пони с беспокойством взглянул на Рампейдж. Лакуна просто смотрела в окно.

Она подняла на меня глаза, полные сожаления.

— Псалм была убеждена, что проклята за все взятые ею жизни — сказала она с отвращением в голосе. — Это глупо. Мы все убивали. Это была война. Она не могла от этого избавиться. Она отвернулась от всех других Мародёров — резко тряхнула головой кобыла, затем вздохнула. — В итоге мы все просто разошлись. Эпплснека направили в Зебратаун... какая ирония. Джетстрим... её хотели поставить на место Биг Макинтоша, но она сломалась. Отказалась выйти из одного мерзкого боя и приказала пони искать Стонвинга и Макинтоша. Вэнити просто ушёл. Завёл какие-то связи с аристопони или что-то такое. Дуфф... да... его сгноили в Хайтауере, куда его назначили. Какое-то время оставались я и Эхо, но потом и он попросил перевод. Потом осталась только я. Я была последним Мародёром. Старший сержант Твист.

Она снова опустила голову.

— Прости, что не могу помочь тебе, Блекджек. Хотелось бы мне знать, что случилось с моей подругой. Хотелось быть более хорошим другом для неё. Она всегда была такой тихой, что я думала, что у неё всё хорошо... Я должна была выслушать. Я должна была... должна... — её голос скатился до шёпота. — Прости меня...

Затем она вздрогнула и Рампейдж тихо сказала,

— Ох, ненавижу это чувство... — она всхлипнула и, вытерев глаза, посмотрела на меня. — Она ушла, Блекджек. Или вернулась обратно внутрь. Ух... я себя чувствую так, будто хочу проплакать целую неделю и всё это из-за фигни, которая случилась с кем-то другим — она взглянула на Психошай и резко проговорила, — Ни слова, иначе сейчас будет твоя очередь.