Один из первых указов военной администрации гласил, что все евреи в возрасте от четырнадцати до шестидесяти лет должны носить нарукавную повязку со звездой Давида. Для СС и украинских полицаев это упрощало задачу поиска жертв[41]
. Янина с грустью смотрела, как ее друзья, состоявшие в смешанных браках, метались между двух огней. Некоторые разводились, чтобы супруг-нееврей мог забрать себе детей в надежде спасти их. Некоторые матери-нееврейки шли на то, чтобы их дети были объявлены незаконнорожденными, поскольку лучше было считаться бастардом, чем иметь отца-еврея. Были у Янины и друзья, которые всю жизнь исповедовали христианство, но по немецким меркам все равно считались евреями. Они могли скрыть свое происхождение от немцев, но не от украинцев. Профессор польской литературы, которого Янина и Генри знали как убежденного католика – его родители перешли в христианство и крестили его при рождении, – после требования носить нарукавную повязку покончил с собой, перерезав вены.Супруги Мельберг надели повязки и в полной мере испытали на себе гнет нацистских преследований. Новая администрация запрещала евреям владеть радиоприемниками. Когда Янина пошла на приемный пункт, чтобы отдать свой, то обнаружила там длинную очередь других евреев, стоявших на безжалостной июльской жаре. Спустя несколько часов двое вооруженных украинских полицаев провели мимо очереди группу юношей. Внезапно Янина услышала рядом отчаянный женский крик: