Фальшивая история Великой войны

Пока публика ужасалась, удивлялась, восхищалась, время шло и дошло наконец до того, что всем стало ясно — власть не сменилась (да и куда она, родимая, от нас, а мы от нее?) и пора снова кричать: «Да здравствует товарищ Сталин!» К слову говоря, я совершенно не понимаю, почему нельзя было кричать «да здравствует товарищ Сталин», размахивая майскими (1941 г.) «Соображениями»? Не понимаю. Что плохого в том, что товарищ Сталин, оказывается, замышлял врезать топором по затылку «товарищу Гитлеру»? Что в этом зазорного? Да наши генералы из Института военной истории должны были на руках носить Виктора Суворова за то, что тот изобразил их усатого кумира в виде хищного зверя (каковым Сталин и был в действительности), а не растерявшейся, перепуганной институтки... Но не срослось что-то где-то, и команда «кругом» так и не прозвучала. А это значит, что все виновные в публикации документов, порочащих неизменно миролюбивую политику СССР, должны «за базар ответить».

Вот они и начали отвечать

Первым делом ветераны советской пропагандистской «науки» объяснили всем, кто еще способен их слушать, что майские «Соображения» — это всего лишь черновой набросок, эдакий «шахматный этюд», составленный (на 15 листах, с четырьмя приложениями и семью картами) генералом Василевским от скуки, в свободное от его основной работы заместителя начальника Оперативного управления Генштаба Красной Армии время. Гипотеза, конечно, смелая, однако абсолютно несовместная с мнением о предназначении документа самих его составителей, которые в последних строках пишут:

«... Прошу:

1. Утвердить представляемый план стратегического развертывания Вооруженных Сил СССР и план намечаемых боевых действий на случай войны с Германией.

2. Своевременно разрешить последовательное проведение скрытого отмобилизования и скрытого сосредоточения, в первую очередь — всех армий резерва Главного Командования и авиации...»

То есть, по мнению военных (конкретно к документу имели отношение ровно четыре человека: Василевский — его рукой написан текст, первый заместитель начальника' Генштаба Ватутин — его рукой предположительно внесены правки в текст, начальник Генштаба Жуков и нарком обороны Тимошенко), они представили Сталину на утверждение «план намечаемых боевых действий», а вовсе не ученический реферат.

Затем началась «атака с тыла». На оригинале документа, действительно, нет никакой резолюции Сталина. Согласитесь, это уже открывает некое «окно возможностей» для того, чтобы избавиться от столь неудобных «Соображений». В кустах был немедленно найден рояль. То есть видный советский военный историк Н.А. Светлишин неожиданно вспомнил, что еще в 1965 году Г.К. Жуков рассказывал ему и про майские «Соображения», и про реакцию Сталина на них. 27 лет Светлишин молчал как рыба, нигде не публиковал эти воспоминания Жукова, не записал их в свою секретную тетрадь, не сдал ее, как положено, в секретные фонды ЦАМО... Но в нужный момент все вспомнил.

Оказывается, Жуков (в пересказе товарища Светлишина) отдал Особой важности совершенно секретный документ (с надписью в правом верхнем углу: «Только лично. Экземпляр единственный») не тому, кому этот документ был лично адресован, а сталинскому секретарю Поскребышеву. Отдал — и ушел.

Для тех, кто не понял, поясняю — это трибунал. Как минимум. Как максимум — «вышка». Отдать постороннему лицу документ Особой важности кадровый военный не мог. До этого мог додуматься только советский военный историк. На тот момент в Красной Армии действовала утвержденная наркомом Тимошенко Инструкция о порядке составления и хранения документов Особой важности. Это брошюра' на 15 страницах. В частности, такие документы должны были быть написаны лично от руки «на твердой подложке, не оставляющей оттиска от пера», все черновики и промокательная бумага должны были уничтожаться по акту, документ должен был храниться в опечатанном сейфе, находящемся в комнате с опечатываемой же железной дверью и стальными решетками на окнах. Инструкция прямо запрещала передавать документы Особой важности даже старшим по званию и должности — только лично в руки тому, кому конкретный документ был адресован.