Фальшивая свадьба (СИ)

Дина Данич Фальшивая свадьба

1 Ива

— Ну, где ты ходишь, бедовая? — ворчит тетя, хватая меня за руку и едва не силой таща за собой в кабинет отца. — Дима уже два раза про тебя спрашивал.

— А зачем? — пугаюсь, с трудом поспевая за ней.

Последнюю неделю я почти не выходила из комнаты после того, что случилось. Надеялась, папа остынет, и, может быть, все, что произошло, так и останется где-то там. В прошлом.

Тетя Аня резко тормозит и разворачивается ко мне. Она у меня хоть и кажется хрупкой, на самом деле ого-го какая. А еще строгая до жути и умеет одним взглядом пригвоздить любого.

— Ива, ты дурочку из себя не строй. Думаешь, тебе сойдут с рук твои фокусы?

— Я… — осекаюсь под ее суровым взглядом. Закусываю губу и обреченно киваю. — Боюсь. Ругаться будет?

Тетя слегка смягчается, подходит ближе и кладет мне ладони на плечи.

— Лапочка, ты же знаешь, что я на твоей стороне всегда. Но то, что ты устроила, влечет последствия. И раз уж ты возомнила, что в свои двадцать можешь шастать по закрытым вечеринкам без охраны, принимай ответку.

— Он меня накажет? — догадываюсь уже, ради чего меня так настойчиво зовет отец.

— Как посмотреть, — загадочно отвечает тетя. — Главное, не спорь с ним. Будет хуже.

— Папа опять не в настроении?

Она вздыхает, смотрит на меня так, будто я — неразумный ребенок. Едва заметно качает головой.

— Помни, что я сказала — не спорь, — повторяет тетя и, взяв меня за руку, ведет за собой.

Последнее можно было и не говорить. Спорить с генералом Савицким сложно — в его системе координат есть два мнения. И одно из них — его. Остальное — ясное дело, неправильное. К сожалению, после смерти мамы он стал еще более жестким и требовательным. Не обижал меня, нет. Но ограничений в жизни у меня прибавилось.

И честно говоря, сейчас бы я с радостью была согласна с ними жить — лишь бы избежать того, что произошло неделю назад.

Возле кабинета отца мы обе тормозим. Вопросительно смотрю на тетю. Она обычно у нас выступает в роли громоотвода, если отец сильно лютует. Но в этот раз почему-то она не открывает дверь сама.

— Тетя?

— Нет, Ива. Дальше ты сама.

Внутри появляется нехорошее такое предчувствие.

— Но…

— Иди, — строго произносит тетя.

Мне приходится подчиниться. Знаю, что чем дольше отец будет меня ждать, тем жестче пройдет разговор. К сожалению, гибкости у него крайне мало.

Однако едва я открываю дверь, как вижу, что папа не один. Отец, как и всегда, за своим любимым дубовым столом, а вот гость сидит в одном из двух кресел, стоящих в стороне. Зачем он здесь? А главное, зачем меня позвали, когда у отца явно свои дела?

Растерянно перевожу взгляд с него на незнакомого мужчину — тому около тридцати-тридцати пяти, может, чуть старше. Темноволосый, серьезный, с крупными чертами лица, в темном водолазке под горло и таких же темных брюках. Даже так, сидя в кресле, он кажется мощнее моего отца, хотя тот у меня мужчина высокий и крепкий.

— Здравствуйте, — смущенно говорю, стараясь не пялиться на незнакомца.

— Ива, — тяжело роняет отец. — Почему я должен вечно тебя ждать?

Щеки начинают гореть. К сожалению, это моя дурацкая особенность — любые эмоции сразу видны на лице. Слишком бледная кожа, и как результат — я мгновенно краснею.

— Пап, я… — все мои оправдания кажутся жалкими и неуместными. И уж тем более я не хочу ничего говорить в присутствии постороннего мужчины, от которого, кстати, я ощущаю очень пристальное внимание. У меня закрытый домашний костюм, но почему-то мне в этот момент кажется, что я будто раздетая стою.

— Хватит папкать, — резко говорит отец. — Проходи, поговорим.

Уже по его тону я понимаю — просто не будет. Папа зол, и это еще слабо сказано. Но он сдерживается. То ли потому что остыл, то ли из-за гостя.

— Может, потом? — робко предлагаю, делая пару шагов к нему.

— Мало я тебя порол в детстве, — цыкает он, и я снова вспыхиваю. Ну, зачем он вот так при чужом человеке? Я ведь и так понимаю, что виновата.

Чуть не плача, подхожу еще ближе, и тут отец пододвигает в мою сторону синюю папку и кивает:

— Смотри, дочь, что мне тут передали.

Голос у него очень тяжелый, давит как плита. Ослушаться вообще не вариант. На дрожащих ногах делаю последний шаг, осторожно открываю папку и едва не задыхаюсь.

Там фотографии. Много. И на них я.

Без одежды.

Точнее, на части — в том самом платье, которое я утащила, чтобы пойти на закрытую вечеринку с подругами. А на части — без него, и даже без белья.

Но самое страшное, что я не одна на этих фото. Там мужчина. Обнаженный. Лица не видно, но даже без него понятно, чем мы с ним занимаемся.

В этот момент у меня внутри образуется вакуум. Я так надеялась, что подробности той ночи не всплывут. Да я ведь и сама практически ничего не помнила — только как зашла в какую-то комнату, а дальше — просто отдельные вспышки. Кажется, кровь была на простыне. Ну, и еще тату была у мужчины. Даже несколько.

Дрожащими руками захлопываю папку, боясь поднять взгляд на отца.

— Прокомментируешь? — мрачно интересуется тот.