Фальшивая война (СИ)

С понедельника жизнь, казалось, вернулась в привычное русло. Уроки, бесконечные разговоры о СОВ, горы домашних заданий, с учетом тех, которые друзья не сдали из-за последних событий. Разумеется, преподавателя по ЗОТИ среди года найти было еще сложнее, чем летом, так что вместо них поставили дополнительные уроки по чарам и трансфигурации.

Неожиданной ложкой меда в бочке учебы оказалась новость о том, что в этом году перед Рождеством опять будет бал. До прошлогоднего Святочного бала такой традиции в Хогвартсе не водилось, и студенты восприняли бал скорее как пышное празднование в честь окончания диктатуры Амбридж – но никто не возражал отметить это событие с соответствующим размахом. Женская часть студентов немедленно впала в амок, потому как до бала оставалось каких-нибудь три недели, а ведь и лукотрусу ясно, что это очень, очень мало для должной подготовки!.. Предстоящие экзамены были немедленно задвинуты в дальний пыльный угол, на уроках куда больше внимания уделялось каталогам с нарядами, спрятанными под партами, нежели лекциям преподавателей, и вся школа гудела, как пчелиный улей, о бале и только о бале.

А вот у Золотого трио дела как-то разладились. Гарри избегал друзей и много времени проводил в одиночестве. Гермиона понимала, почему: Дамблдор рассказал ему о пророчестве, и теперь парень должен смириться с мыслью, что либо его убьют, либо он сам станет убийцей. Гриффиндорка осознавала, как ему сейчас тяжело, и старалась быть с ним как можно деликатнее. Но, поскольку сам Гарри им ничего не рассказывал, ей приходилось скрывать свою осведомленность, выражая свое сочувствие, так сказать, в общем виде.

Одновременно Гермиона пыталась как-то наладить отношения с Роном, который ничего не понимал, да и, по правде говоря, был смертельно обижен. Обижен на Гарри за то, что друг не настоял на том, чтобы Рона взяли в Министерство, и особенно – на Гермиону, которая втайне от них забрала мантию, и пошла с Гарри сама. И никакие уверения в том, что это было необходимо, и холодная рассудительность и спокойствие девушки спасло ситуацию там, где Рон сгоряча все мог испортить, не помогали, а, казалось, делали его обиду еще сильнее. Теперь рыжий демонстративно проходил мимо их обычного места за столом в Большом зале, усаживаясь и оживленно болтая с Дином, Симусом, Лавандой и Парвати, а друзей удостаивал лишь легким кивком.

Сама Гермиона с удвоенной силой взялась за тренировки.

Теперь, когда она видела своими глазами, на что способны Пожиратели смерти и Волдеморт, эти занятия перестали быть для нее абстрактными. Теперь это было то единственное, что могло спасти жизнь ей и ее близким. И Гермиона работала, как никогда раньше.

Каждое утро для нее начиналось с чтения “Пророка”. Теперь все первые полосы были заполнены объяснениями Министерства, покаянными интервью Фаджа, перемежающимися обвинениями его в некомпетентности и требованиями об отставке, и предупреждениями для населения. Выглядело все это, откровенно говоря, довольно жалко. Совсем не на такой результат рассчитывала гриффиндорка, затевая всю эту авантюру с пророчеством. Ей казалось, что как только Министерство признает возвращение Волдеморта, они немедленно начнут действовать: допрашивать Пожирателей смерти, обыскивать их дома, установят наблюдение и быстро всех переловят, с их-то возможностями! Ведь сколько там этих Пожирателей осталось на свободе – всего ничего, а на стороне Министерства – весь аврорат с прекрасно обученными мракоборцами!

Но, несмотря на явную смену курса, активными действиями и не пахло. После первой волны удивлений все как будто позабыли о том, что главный враг всего магического мира – это Волдеморт, и сосредоточились исключительно на личности министра Фаджа и кресле министра. Вместо борьбы с врагом волшебники начали грызню за власть, и Гермиона готова была клясть себя последними словами за собственную глупость и наивность. Как она могла так свято верить, что открытое появление Волдеморта все изменит? Как могла быть такой доверчивой слепой дурой?! А Дамблдор, Дамблдор!.. Он же наверняка знал, чем все закончится в итоге – почему же не стал развенчивать её пустые надежды и глупые домыслы?.. Хотел, чтобы она во всем убедилась сама? Что ж, Гермиона убедилась, и больше ничего хорошего от Министерства не ждала.

И оказалась права.