Фальшивое свидание

– То есть вы хотите сказать, что я могу оставить себе трусики с открытой задницей, чтобы надеть их для кого-то другого? – резко спрашивает она. Большинство женщин были бы в восторге, получив от меня подарки. И поспешили бы договориться о следующей встрече, чтобы примерить подаренное. Только для моих глаз.

Но эта женщина, очевидно, не в восторге. Она не хочет дефилировать в лифчике и трусиках, которые я ей подарил. Скорее она схватит коробки и швырнет их мне в голову.

Моргнув, я понимаю, что она задала мне вопрос.

– Что вы сказали?

– Вы меня слышали! – Она указывает на меня пальцем. – Вы хотите сказать, что вас устроит, что я буду носить эти сексуальные вещички для кого-то еще?

– Разумеется, нет, – фыркаю я. Звучу как старик. Черт, да я говорю как мой отец. Отстой.

– Тогда возьмите их. – Она двигает коробки через стол, ближе ко мне. – Верните в «Блаженство». Я лично оформлю возврат.

– Я не хочу их возвращать.

Она сжимает свои крошечные руки в кулачки, и на мгновение мне становится страшно, что она забьет меня до смерти.

– Вы все еще пытаетесь сделать мне… непристойное предложение с помощью всех этих вещей?

– Воспринимайте смысл этих подарков как вам угодно, мисс Харрисон, – вызывающе говорю я. Я веду себя как неотесанный засранец.

Не знаю, зачем я это делаю. Может быть, из-за того, как она ведет себя. Как будто ей все равно на то, кто я и что делаю.

– Господи боже. – Ее пальцы сжимаются и разжимаются, она делает шаг ко мне, ее голубые глаза выражают плохо скрываемый гнев. – Сначала я подумала, что вы прислали мне белье по ошибке. Затем, когда вы прислали туфли, а потом цветы – конечно, я именно так все и восприняла!

Что ж, она права.

– И да, следовало бы и туфли вернуть, но они слишком мне понравились, – признается она, наклонив голову так, чтобы я не мог посмотреть ей в глаза.

– Я рад, что они вам нравятся, – мягко говорю я, заставляя ее поднять на меня глаза. На ее лице замешательство.

Сара не привыкла к любезностям с моей стороны.

– Я думала… – Она колеблется и снова отводит взгляд, уставившись на ужасную абстрактную картину, которую я называю «Этюд в бежевых тонах» благодаря Кендис. – Думала согласиться. Принять ваше предложение. Подруги посоветовали мне так сделать.

Обожаю ее подруг.

– Они посоветовали завести с вами интрижку. Потому что это вам и нужно, верно?

Она стоит, по-прежнему отвернувшись, и я с тоской смотрю на ее профиль.

Красива. Умна. И ужасно, ужасно молода. Если бы она и правда без колебаний согласилась на интрижку со мной, я бы сломал ее и выбросил. Скорее всего, разбил бы ей сердце.

– Но потом. – Она снова поворачивается ко мне, ее глаза пылают, губы сжаты. – Потом я поняла, что вы посылаете мне непристойное нижнее белье и дорогие туфли, потому что думаете, что это все мне пригодится, чтобы лечь с вами в постель.

– Это необязательно делать на кровати, – тихо предлагаю я; мой взгляд прикован к ней. Это можно сделать у стены. На полу. У меня в душе. На диване. На этом самом столе, о который я облокотился.

Она в шоке открывает рот, ее щеки розовеют. Она великолепна, когда злится. Наверное, поэтому я так стараюсь вывести ее на эмоции. Мне нравится наблюдать за ней. Обычно она спокойная и тихая, но, когда я оказываюсь рядом, дерзко себя веду или что-то требую, в ее глазах пылает гнев. И мое тело реагирует на нее.

Никто из женщин не доводил меня до такого состояния.

– Ну, мисс Харрисон, – дразню я, прервав молчание. – Хотите еще что-то сказать? Все еще намерены вернуть мои подарки?

– Вы ненормальный, – выдыхает она.

– Об этом мне уже говорили.

Она закатывает глаза. Какая же она дерзкая.

– Мне не нужно нижнее белье.

– Это прискорбно. – С удовольствием полюбовался бы ею в этом белье. Хотя с большим удовольствием сорвал бы его с ее тела. Эта мысль вызывает в воображении образы. И в каждом из них Сара без одежды. В моей постели. Подо мной. На мне. Наши губы сливаются в поцелуе. Мои руке… везде.

Она молчит, глядя на меня. Интересно, почему она все еще не выбежала отсюда, крича, что больше не желает меня видеть? Любопытно.

– Мои маленькие подарки обычно производят эффект, – произношу я, чтобы подловить ее.

– Значит, обычно вам попадаются идиотки.

Она делает несколько шагов ко мне, я чувствую сладкий, пьянящий аромат. Напряжение нарастает, кипит между нами. Интересно, чувствует ли она то же самое?

Уверен, что да.

– И с чего же такая резкая перемена? Вчера в «Блаженстве» вы были милашкой. – Она хмурится, а я продолжаю: – А теперь мои подарки вдруг вас оскорбляют?

Из-за ее близости я чувствую… покалывание на коже. Сгибаю и разгибаю пальцы, борясь с искушением прикоснуться к ней.

Но не делаю этого.

– Чем больше вы говорите, тем больше я оскорбляюсь. Уверена, я не первая женщина, которую обидел ваш неудачный выбор подарков. Серьезно, какой мужчина будет так часто покупать нижнее белье?

– Мужчина, у которого много женщин, которым он любит делать подарки?

– Свинья.

Ее оскорбления ничего для меня не значат. Меня и похуже оскорбляли. Но есть что-то сексуальное в Саре Харрисон, когда она так сильно взбешена.

– Вы правда так считаете?