Фальшивое зеркало

– Трудно всё это сразу воспринять, Раньи. Трудно.

– Думаешь, лучше по чайной ложке? Вряд ли.

– А ты давно всё это узнал? С тех пор как ты куда-то исчез на Эйрросаде, да? – не дожидаясь ответа брата, он откинулся назад, на подушку. – Всю свою жизнь я был ашреганом, а вот теперь – несколько манипуляций с моим мозгом – и я землянин. Хотелось бы, конечно, ощущать что-то совсем новое. Тогда было бы легче. – Он дотронулся до головы. – А эта проклятая штуковина, она всё ещё там?

– Говорят, что она сидит слишком глубоко, удалять рискованно, – объяснил Раньи. Он дотронулся до собственною черепа. – У меня она тоже сидит. Как у всех наших. – Он поискал глазами стул, подвинул его к кровати. Вообще-то, стул был рассчитан на изящный задик гивистама, но ничего, как-нибудь и его удержит.

– С тех пор как мы высадились на этой планете, меня беспокоят кое-какие мысли. Раньше поделиться ими было не с кем. Теперь я могу поговорить с тобой.

Сагио как-то беспомощно заморгал.

– Ну давай.

Раньи помедлил, потом как-то нерешительно спросил:

– В какое время они тебя будут кормить?

Брат бросил на него какой-то странный взгляд, но быстро ответил:

– Последний раз я ел час назад. Следующий раз, наверное, вечером.

– Позови-ка дежурного. У тебя есть эта кнопка?

– Конечно. – Сагио нажал нужный тумблер. Через несколько секунд появился о’о’йан. Раньи обратился к нему, не поворачиваясь, глядя на брата:

– Мы хотели бы поесть чего-нибудь.

– Ещё не время, – отрезал тот.

Раньи мысленно весь сконцентрировался на своей просьбе:

– Мы, правда, очень хотим. И именно сейчас.

О’о’йан моргнул.

– Конечно, конечно. Вы хотите чего-нибудь конкретно?

– Да нет, – Раньи был вполне удовлетворён такой реакцией. – Всё равно, что принесёте.

– Хорошо, – маленький дежурный, похожий на рептилию, поспешил выполнять заказ.

Сагио наблюдал за всем этим с напряжённым вниманием. Он не забыл о мониторах.

– Чего это ты?

– Да так, – проговорил Раньи медленно, тоном, прямо противоположным содержанию своих слов, – проголодался.

– Ага. Точно – проголодался.

Раньи молча смотрел на брата. Сенсоры в комнате могли фиксировать его слова, движения, даже, может быть, выражение лица – но не мысли. Этот эксперимент подтвердил гипотезу, которая начала у него зреть с момента стычки с унифером-женщиной, тогда в овраге, когда он ещё был ашреганом. Уж слишком легко согласилась она с его уж чересчур смелым предложением. Тогда он особенно не задумался об этом, но мысль засела где-то внутри и время от времени прорывалась на поверхность. Потом – ещё это столкновение с двумя техниками-массудами у щита управления. После этого он ещё больше укрепился в своей догадке. А теперь – эта покорность, с которой был принят его заказ. А ведь для о’о’йана нарушение порядка – это нечто немыслимое, вроде как предложение подышать жабрами вместо лёгких.

Надо ещё раз проверить. Например, на с’ване, или на каком-нибудь офицере-массуде. Интересно: внушение было связано с каким-нибудь усилием, вроде как долго читаешь мелкий шрифт.

Тот гивистам в Омафиле говорил ему, что эффект внушения носит электромагнитный характер. Есть некоторые существа – кстати, находящиеся на довольно низкой ступени эволюции, которые обладают способностью воспринимать такие импульсы, однако они не способны отличить внешний импульс от внутреннего, исходящего от какого-либо органа их собственного тела, и тем более не способны сами генерировать такие импульсы. Они могут работать только в режиме приёма. На Земле такими существами являются акулы, а органы, которые у них имеются для восприятия и анализа – впрочем, очень грубого, несовершенного – таких сигналов, называются «ампулами Лоренцини». Кстати, кое в чём, в плане некоторых реакций, темперамента, эти существа, говорят, чем-то напоминают людей. Как же назвать родственный, но гораздо более совершенный орган, находящийся у него в мозгу? Каким термином властители Амплитура определяли этот участок их уникальных земных мозгов, импульсы от которого могли воздействовать на нейроны других разумных существ? Индицировать, юстировать, переключать каналы. Делать «предложение». Подобно тому, как он «предложил» сделать что-то по своему желанию той женщине субуниферу, тем двум техникам, этому о’о’йану-дежурному. Он вновь и вновь вспоминал, что с ним было после операции; да, точно, какое-то время у него такой способности не было. Чтобы ей развиться, потребовалось какое-то время. Чтобы там что-то зажило, в мозгу. Да, довольно неожиданное открытие. И никто об этом не знает: и даже не подозревает – ни хирурги-гивистамы, ни его соплеменники-земляне.

Сагио, во всяком случае, пока этой способностью не обладал, но это, видимо, придёт – таков непредвиденный необычный эффект операции. Впрочем, время покажет, может, что и не так. Может быть, его случай уникален, может быть, у других просто процесс рекуперации пойдёт совсем по другому.

– С тобой всё в порядке? – спросил Сагио.

Раньи улыбнулся:

– Остаточные явления от того, что этот массуд со мной сделал.

– Чем ты хотел со мной поделиться?

– Позже скажу. А кстати, как там наши сейчас? Что делают?