Фальшивые червонцы

В тот вечер чернобородый ужинал в ресторане «Белая ночь» на Петроградской стороне. Засиделся, как всегда, допоздна, с удовольствием потягивая сладкую вишневую наливочку. Был в превосходном настроении. Заказывал оркестру «Очи черные» и «Гайда тройка», велел снести за соседний столик полдюжины шампанского в презент от неизвестного лица, строил глазки молоденьким женщинам.

Рассчитался он с официантом ровно в полночь. Вышел из ресторана, поискал извозчика и, не найдя такового, поплелся к себе на Васильевский остров. Мурлыкал вполголоса нечто весьма фривольное, слегка пошатывался.

В первом часу ночи с ним приключилась до крайности нелепая и обидная история.

Не успел чернобородый перейти Тучков мост, как из темноты перед ним возникли три дюжих молодца, умеющие управляться со своим делом быстро и сноровисто. Один из них, ни словечка не сказав, приставил ко лбу Вяземского — Смирнова холодно поблескивающее дуло револьвера, а двое других с ловкостью цирковых фокусников молниеносно опустошили содержимое его карманов.

— Караул, гра-а-бят! — попытался воззвать к милиции чернобородый и тут же вынужден был умолкнуть, приведенный в чувство тяжелыми затрещинами. Бельгийский десятизарядный браунинг вызвал похвалу дюжих молодцов, но еще более возликовали они, быстренько обследовав все отделения его бумажника.

— Казенные там бумаги у меня! Верните хоть бумаги! — смиренно попросил чернобородый. На снисхождение дюжих молодцов он не очень рассчитывал, скулил просто так, для порядка. Однако бумаги ему швырнули обратно и даже оставили в бумажнике рублей восемь на мелкие расходы. Вслед за тем он был награжден сильным пинком в зад, и ночное происшествие закончилось.

Подторапливание, как и надеялся Петр Адамович, оказало свое воздействие.

Ранним утренним поездом, едва успев забежать на Шестнадцатую линию, чернобородый почел за благо ретироваться из Петрограда. Настроение у него было кислое, в милицию он, понятно, обратиться не посмел.

До границы с Эстонией любителя ресторанных кутежей сопровождали молодые помощники Петра Адамовича. Держались на почтительном расстоянии, в глаза старались не бросаться. Они же, кстати, осуществили и деликатную ночную процедуру возле Тучкова моста, напомнив чернобородому о суровой действительности.

Бельгийский десятизарядный маузер с запасной обоймой к нему был сдан по акту коменданту Гороховой, а 164 доллара и 209 рублей, изъятых во время ночной операции подторапливания, направили в Госбанк для зачисления по статье «непредвиденные доходы». Копию приходного ордера Карусь со свойственной ему щепетильностью в денежных вопросах подшил к делу.

Дело это, впоследствии изрядно разросшееся, осенью 1923 года было еще тоненьким, едва-едва возникшим, и до конспиративного свидания с генералом Кутеповым предстояло немало потрудиться, осилив чертову прорву подготовительной работы.

Петр Адамович Карусь не сомневался, что обанкротившийся курьер утаит от начальства скандальные подробности своего пребывания в Петрограде. Кому охота изображать себя в глупейшем виде бессильной жертвы налетчиков? Наоборот, логично было думать, что чернобородый усердно приналяжет на расписывание и всяческое подчеркивание позитивных сторон своей миссии, что встречу и беседу с Дмитрием Дмитриевичем Зуевым преподнесет в наилучшем свете.

Беспокоило другое. Как отреагирует на доклад своего эмиссара Кутепов, известный не только авантюрными замашками, но и своей поистине болезненной подозрительностью? Возьмет ли на веру существование в Петрограде тайной офицерской организации или вдруг засомневается?

Свойства характера генерал-лейтенанта Кутепова, этой восходящей звезды контрреволюционного лагеря, не являлись загадкой для чекистов.

Александр Павлович Кутепов был энергичен, дико властолюбив и совершенно неразборчив в средствах для достижения цели. Втайне он мечтал о личном своем диктаторстве, что не мешало ему клясться в верности престарелому Николаю Николаевичу. Короче говоря, это был кандидат в маленькие российские наполеончики, натура тщеславная, одержимая огромным самомнением.

Общую эту характеристику Петр Адамович мог бы дополнить немалым числом любопытных подробностей, составив подробный перечень кутеповских похождений и подвигов. Перечень этот получился бы довольно длинным и всеобъемлющим — начиная с бегства Кутепова из революционного Петрограда в декабре 1917 года и до искусного захвата ключевых позиций на рю Колизе, в штабе «Российского общевоинского союза».

Почти все похождения генерала Кутепова выглядели откровенно карьеристскими, с изрядной толикой авантюризма, и почти в каждом он неизменно обнаруживал редкостную способность выходить сухим из воды. Другого, менее расторопного, непременно бы расстреляли, навесив позорный ярлык изменника, а этот смуглолицый, сорокалетний ловкач, с выпирающими по-азиатски скулами и чуть раскосыми глазами, всякий раз умудрялся и славу себе добыть, и популярность свою заметно приумножить.

Непостижимо авантюристической выглядела история с его знаменитой телеграммой-ультиматумом генералу Деникину.