Фальшивый наследник

Гомон, стоявший в распоясавшейся за время льготного плавания толпе, привлёк и моё внимание. Подошёл ближе, пытаясь хотя бы по выражению лиц понять, о чём идёт речь, но и не забывая при этом прямо на ходу вылавливать знакомые слова, из сверх меры оживлённого разговора. Физиономии почти у всех напряжённо серьёзные, глаза стреляют страхом и ужасом, а слов знакомых, как на зло, нет совсем. Предельно сосредотачиваюсь, прикрываю веки и терпеливо жду, когда слух выхватит что нибудь уже ранее слышанное. Вскоре удаётся перевести несколько простеньких выражений, но они сумели внести лишь ещё большую сумятицу в мои путанные мысли. Внимательно посмотрел по сторонам, затем перевёл взгляд в том направлении, куда глазела основная масса сошедших на берег рабов. Да вроде бы всё нормально, никаких злобных рож не вижу, у нескольких, необычно узких причалов пришвартованы два кораблика, размером чуть поменьше стоящего за спиной, на берегу пара каменных построек, самого простого проекта, немного поодаль обычная, грунтовая дорога, врезающаяся жёлтой, извилистой линией в глубь материка. И что тогда взволновало моих друзей по несчастью, чьё странное поведение испортило и моё, почти праздничное, настроение? Осматриваюсь ещё раз. Ну, не от свежего же воздуха все они вдруг, так нервно задёргались? И так, что тут у нас имеется? Корабли на месте, причалы в рабочем состоянии, здания, как и в любом другом порту, присутствуют, дорога для доставки грузов существует. И в чём тогда подвох? Ну да, портик так себе, пирсы хиленькие, судов мало. Ну и что? Стоп. А почему грузчиков не видно и на берегу прохлаждаются одни вооружённые люди? Где телеги, повозки, тюки и корзины? Нет, это не торговый порт. А что тогда?

— Слышь, чего это? — спросил я знакомого парня, вытащив его из объятий толпы, здраво решив, что разговаривать самому с собой время у меня ещё будет.

Мужчина, находящийся под воздействием все общего психоза, затараторил словно перевозбуждённый итальянец, покидавший футбольный стадион, после победы его любимой команды, вырванной на последних секундах игры.

— Да ты медленнее говори. Я же ни хрена по вашему не понимаю — посоветовал я ему.

Парень кивнул головой и тут же, резко провёл большим пальцем правой руки себе по горлу.

— Что это значит? — удивившись необычному жесту спросил я, спинным мозгом почувствовав неладное.

— Кирдык — сказал он, вспомнив, наверное, одно из словечек, произносимых мной на корабле по поводу и без, проведя ещё раз пальцем по своей шее.