Фальшивый принц

— Нет! — завопил Креган. — Только не он! — Он бросился на меня с ножом. Мотт встал между нами и схватил его за руку, вывернув ее ему за спину. Чтобы удержаться, Креган схватился за корону у Мотта в руке. Мотт ударил его ножом в спину, и Креган упал в воду, утащив с собой корону. Кровь смешалась с водой, и течение потащило Крегана, а корона ушла под воду.

— Я сдаюсь, — сказал Роден, опустив голову. — Сделай то, что должен.

Я положил руку ему на плечо и убрал меч.

— Я бы взял тебя с собой в замок, Роден. Мы могли бы быть друзьями.

Роден покачал головой.

— Мне не нужны друзья. Мне нужен был только трон. Прошу тебя, просто убей.

Я говорил искренне, и мне сложно было убрать руку.

— Тогда иди. Беги и никогда не возвращайся.

Роден взглянул на меня, пытаясь понять, не разыгрываю ли я очередной трюк. Но я кивнул ему, чтобы он уходил, и опустил меч. Роден молча встал на ноги и побежал прочь из тоннеля. Его шаги эхом отдавались от сводов, пока он не убежал слишком далеко, так что мы не могли его слышать.

— Корона! — сказал Коннер, глядя в мутную воду.

— Есть шанс, что ее отнесет вместе с телом Крегана к воротам, — предположил Тобиас.

— Она наверняка уже утонула, — возразил Коннер.

— Давайте я попробую достать ее. — Тобиас повернулся ко мне. — Сейдж, когда ты станешь королем, могу я быть твоим слугой?

— Лучше будь моим другом, — сказал я. — Иди найди корону.

Тобиас поклонился и побежал вниз, к реке.

Высоко над нами раздался звон колоколов.

— Началось! — закричал Коннер. — Надо спешить. Нельзя терять ни минуты.

Я пошел вперед, но, судорожно глотнув воздух, упал на колени.

— Вы ранены? — воскликнул Мотт и позвал Коннера.

— Стойте! Я могу помочь ему. — Имоджен не смутило изумление Коннера и Мотта, впервые услышавших, как она говорит. Она продолжала: — Вы двое, обеспечьте проход через кухню и остановите собрание. Я приведу туда Сейджа.

Судя по голосу Коннера, он был в панике:

— Сейдж!

— Идите на собрание. — Я смотрел прямо на Мотта. — Идите сейчас же.

Мотт кивнул и взял Коннера за локоть.

— Сэр, принц Джерон будет на месте вовремя. Пойдемте.

— Я буду вовремя, — пообещал я Коннеру. — Пусть Мотт обеспечит для нас проход через кухню.

Они ушли, а Имоджен опустилась на колени рядом со мной, спросив:

— Ты знал о Родене и Крегане. Откуда?

— Это был их последний шанс сделать Родена принцем.

Она взялась за край своей юбки, собираясь оторвать полоску для перевязки.

— Где ты ранен?

— Нигде. Все хорошо. Правда. — Я улыбнулся и поднял руки, чтобы доказать ей. — Мне просто нужна была причина остаться без Коннера. Думаешь, Мотт уже охраняет для нас кухню?

— Не знаю. Я не понимаю — ты притворился, что ранен?

— Мне нужно идти. Времени осталось мало.

Я встал, но она схватила меня за руку:

— Твоя корона.

— Она мне не нужна.

— Сейдж…

— Ты можешь мне кое-что пообещать, Имоджен?

Она сжала губы, потом проговорила:

— Что именно?

Попросить об этом оказалось труднее, чем я ожидал, но я пересилил себя:

— В следующий раз, когда мы встретимся, все будет иначе. Ты постараешься простить меня?

— Простить за что? За то, что ты станешь принцем? Теперь я понимаю, почему ты это делаешь.

— Нет, не понимаешь. Но поймешь. Если ты сможешь простить меня, ты попытаешься?

Она кивнула. В ее глазах было столько доверия, столько невинности. Она и не представляла, на что соглашается.

Я поцеловал ее в щеку и сказал:

— Подожди здесь, пока вернется Тобиас с короной. С ней он сможет пройти вместе с тобой в тронный зал. Я хотел бы взять тебя с собой, но осталось дело, с которым я должен справиться один.

— Тогда иди, и пусть бесы отступят с твоего пути.

Бесы мне были не страшны. Надо было справиться с регентами.

52

Собрание регентов было в самом разгаре, когда в тронный зал вошел запыхавшийся Коннер. Он один опоздал, и его появление вызвало неодобрительный ропот.

— Если вам когда-либо не следовало опаздывать сюда, лорд Коннер, то именно сегодня.

Эти слова были произнесены Джотом Кервином, обер-камергером короля Экберта. Он служил королю всю свою жизнь и был такой же неотъемлемой частью замка, как камни, из которых сложены его стены. Он не отличался высоким ростом и величественным сложением, как раз наоборот, и все же он мог управлять толпой в тысячу человек одним мановением руки. Не было человека более верного королю Экберту, и мало было таких, кто столь же сильно любил Картию. Лицо его было изборождено морщинами — свидетельствами многих лет волнений и ответственности за принятие государственных решений. Теперь он должен был исполнить важнейшее дело своей жизни: мирно избрать нового короля Картии. Иначе должна была разразиться гражданская война между соперничающими группировками, стремящимися захватить трон, и враги Картии могли воспользоваться этой возможностью разделить и уничтожить страну.

Коннер отвесил почтительный поклон Кервину.

— Милорд, я столкнулся с серьезными препятствиями по пути сюда. Прошу вас простить меня.