Фальсификация исторических источников и конструирование этнократических мифов

Вначале к ВК обратились адепты русского и украинского национализма в эмиграции, такие как Ю. П. Миролюбов и С. Лесной, В. Шаян и Л. Силенко[186]. В СССР сведения о ней появились впервые в начале 1970-х гг. в программной статье активиста «Русской партии» поэта И. Кобзева (1924–1986), увлекавшегося русским язычеством и противопоставлявшего его насильно насаждённому христианству, якобы нанёсшему непоправимый ущерб исконной русской культуре[187]. Упомянутая статья была написана в весьма агрессивном духе и направлена против искажений русского языка, русской истории, русской культурной традиции некими недоброжелателями. Автор подчёркивал, что «у русского народа, так же, как и у русского языка, бесконечно глубокие корни, уходящие в туманнейшие дали тысячелетий», и призывал направить все усилия к изучению этих корней. Попутно он сообщал некие сенсационные сведения о находке в Австралии вывезенной из России древнейшей летописи, повествующей «о жизни древних руссов за период, удалённый на полторы тысячи лет от Аскольда и Дира». И тут же он с восторгом писал о раскопках позднепалеолитической стоянки Сунгирь под Владимиром, как будто она тоже имела отношение к происхождению древних славян[188]. А десять лет спустя эта концепция в развёрнутом виде нашла отражение на страницах романа В. Чивилихина «Память».

Как бы то ни было, с тех пор «Влесова книга» — так назвал эту «древнюю летопись» украинский эмигрант С. Лесной — стала предметом пристального внимания русских патриотов, писателей и журналистов, которые наконец нашли в ней недостающее звено для восстановления «истинной славянской истории»[189]. ВК была с восторгом встречена В. И. Скурлатовым, который именно в ней черпал вдохновение при написании своих фантастических статей об «арийцах-славянах», чем он увлекался в 1970–1980-х гг. Эта ключевая для нашей темы фигура заслуживает особого внимания. В. И. Скурлатов окончил физический факультет МГУ, после чего был в 1963–1965 гг. аспирантом в Институте философии АН СССР. Свою общественную карьеру он начал с организации Университета молодого марксиста (УММ) при ЦК ВЛКСМ в 1964 г. Тогда он был инструктором отдела пропаганды Московского городского комитета ВЛКСМ. В конце 1965 г. в Москве состоялся пленум ЦК ВЛКСМ по вопросам военно-патриотического воспитания молодежи. Среди рассматривавшихся на нём документов был и «Устав нравов», написанный Скурлатовым по заказу МГК ВЛКСМ. Этот документ оказался настолько одиозным, что его автор был выведен из состава Московского горкома ВЛКСМ, исключён из состава КПСС, а УММ был закрыт. Правда, в 1968 г. Скурлатов был восстановлен в КПСС.

Содержание «Устава нравов» нс только страдало откровенными отсылками к «коричневым идеям», но и говорило об атмосфере, царившей в те годы на комсомольском Олимпе, в частности о выработке ценностных ориентаций, взятых позднее за основу радикальным русским национализмом, а также неоязычниками. Автор был заворожен образом смерти, и созданный им документ апеллировал к героизму, жертвенности, преодолению эгоизма и добровольному подчинению личных интересов коллективным иррациональным идеям. В частности, там содержался призыв к открытому разрыву с «интеллектуализмом» и к созданию культа воина. В ряде своих аспектов (милитаризация общества, корпоративное устройство, культ героизма и смерти и др.) предложения автора до боли напоминали фашистскую модель, что и было причиной выведения Скурлатова из руководящих комсомольских органов. Экстремистский характер документа признаётся всеми исследователями[190]. Действительно, позднее Скурлатов рассказывал, что с детства увлекался нацистской символикой и, будучи одно время близок к философу А. Ф. Лосеву, делал для него переводы из нацистских работ[191]. Вот где берут корни многие его фантазии, воспевавшие героические деяния «арийских» предков и борьбу с врагами за всемирное торжество «Русской идеи». Всё это продолжало волновать воображение Скурлатова, что и привело его в ряды борцов с сионизмом и пропагандистов «великого русского (арийского) прошлого».