Фамильная честь Вустеров

     – Знаешь, что ты  должен  сделать? Раздобыть этот злосчастный блокнот. Если ты  его отыщешь  и дашь прочесть Мадлен, его  содержание убедит ее, что она заблуждалась относительно  мотивов твоего поведения со Стиффи, и увидит, что они чисты, как  слеза ребенка. Она поймет, что твои поступки...  как это там, сейчас вспомню...  вот: твоим советником  было отчаяние. Она  поймет  и простит.

     Слабый проблеск надежды вроде бы промелькнул на его искаженном лице.

     – Да, может быть, – подтвердил он. – Неплохая мысль, Берти. Кажется, ты прав.

     – Успех  обеспечен. Tout  comprendre, c'est tout  pardonner[15] – в этом вся суть.

     Надежда на его лице погасла.

     – Только как раздобыть блокнот? Где он?

     – У нее с собой его не было?

     – По-моему, нет. Хотя при сложившихся обстоятельствах мое обследование было, как ты понимаешь, весьма поверхностным.

     – Тогда он, наверное, в ее комнате.

     – Час от  часу  не  легче.  Не могу  же я  обыскивать комнату  молодой девушки.

     – Почему не можешь? Когда ты появился, я читал вот эту книгу. Конечно, случайное  совпадение  – я говорю "случайное",  но,  может быть, в нем  нет ничего случайного, – там как раз  была именно такая сцена. Гасси, иди прямо сейчас. Она наверняка просидит в гостиной часа полтора-два.

     – Между прочим, она ушла в  деревню.  Священник  рассказывает  местным прихожанкам в рабочем клубе о  Святой  земле и показывает цветные слайды,  а она сопровождает  его рассказ игрой на пианино. Но  все равно... Нет, Берти, не могу.  Может  быть,  так  и надо сделать... я и сам понимаю, что надо, но духу не хватает. Вдруг забредет Спод и увидит там меня.

     – Что Споду делать в комнате молодой девушки?

     – Мало  ли какая  глупость взбредет ему в голову.  От него чего угодно жди. По-моему, он всюду так и рыщет, так и рыщет.  Нет.  Сердце мое разбито, будущее  покрыто  мраком, и ничего исправить нельзя,  остается  смириться  с судьбой и начать связывать простыни. Давай, Берти, приступим.

     – Никаких простыней я тебе связывать не позволю.

     – Черт возьми, ведь речь идет о моей жизни.

     – Плевал я. Не желаю быть соучастником в этом трусливом бегстве.

     – И это говорит Берти Вустер?

     – Ты уже задавал этот вопрос.

     – И  снова его  задаю. В последний раз спрашиваю  тебя, Берти, ты дашь мне две простыни и поможешь связать их?

     – Нет.

     – Тогда я уйду, спрячусь где-нибудь и буду  ждать первого пригородного поезда. Прощай, Берти. Ты разочаровал меня.

     – А ты меня. Я думал, ты мужчина.

     – И не  ошибся. Только  не хочу,  чтобы  Родерик Спод  вышиб из  этого мужчины мозги.

     Он опять посмотрел на меня как издыхающий тритон  и осторожно приоткрыл дверь.  Выглянул  в   коридор  и,  убедившись,  что  Спода  поблизости  нет, выскользнул из комнаты и испарился. А я снова взялся за  детективное чтение. Это был единственный доступный мне способ избавиться от невыносимых терзаний и душераздирающих предчувствий.

     Немного  погодя я  почувствовал,  что в комнате  появился  Дживс. Я  не слышал,  как  он  вошел, но ведь  он  почти  всегда  возникает незаметно. Он беззвучно перемещается из пункта А в пункт Б, как облако газа.

Глава 7

     Не могу сказать, что Дживс самодовольно ухмылялся, однако его спокойное лицо явно выражало удовлетворение, и я вдруг вспомнил то, что отвратительная сцена с  Гасси напрочь вышибла у меня из памяти, а именно: в последний раз я его видел,  когда он направлялся звонить  по телефону секретарю  клуба "Юный Ганимед". Я  в волнении вскочил с  кресла. Если я  правильно интерпретировал его выражение, ему было что сказать.

     – Дживс, вы связались с вашим секретарем?

     – Да, сэр. Я только что закончил беседу с ним.

     – Перемыли косточки?

     – Разговор был в высшей степени содержательный, сэр.

     – Есть у Спода позорная тайна?

     – Да, сэр.

     Я радостно дрыгнул ногой, расправляя брючину.

     – Какой  же  я балда – не верил тете Далии. Тетки всегда все знают. У них интуиция. Расскажите мне все, Дживс.

     – Боюсь,    это    невозможно,   сэр.   Правила    клуба,   касающиеся распространения сведений, которые записаны в книге, чрезвычайно строги.

     – Вы хотите сказать, что должны молчать?

     – Да, сэр.

     – В таком случае зачем было звонить?

     – Мне  запрещено разглашать подробности, сэр.  Но я имею  полное право сообщить  вам,  что  возможность  мистера  Спода   творить  зло  значительно уменьшится, если вы намекнете ему, сэр, что вам все известно о Юлейлии.

     – О Юлейлии?

     – Да, сэр, о Юлейлии.

     – И он действительно присмиреет?

     – Да, сэр.

     Я задумался. Как-то это все не очень убедительно.

     – Может быть, вы посвятите меня в тему поглубже?

     – Увы, сэр. Если я исполню  вашу просьбу, вполне возможно, что клуб не пожелает больше видеть меня своим членом.