Фамильная честь Вустеров

     Чем скорее это произойдет, тем  лучше,  решил  я, мысленно рассматривая создавшееся положение, потому что мне было ясно: этот косматый сукин  сын не тронется с места,  надо начать массированную атаку, разработать дерзкий план и искусно его выполнить. Мне кажется, я никогда еще не видел собаку, которая бы всем своим видом выражала, что она приросла к  месту  и  не  сдвинется  с него,  пока  не  придет  хозяйка.  А я еще не продумал во всех деталях,  что именно я скажу Стиффи, когда она вернется и увидит меня  на  своем комоде, я сижу там как курица на насесте.

     Наблюдая за животным,  которое  торчало как  шишка  на ровном месте,  я начал злиться. Вспомнил Фредди Уиджена, которого во время визита к друзьям в их  загородный  дом  немецкая  овчарка  загнала  на  гардероб,  и  он  потом рассказывал мне, что ужасно страдал от унижения, это было самое  скверное во всей истории, такой удар  для гордого духа, надеюсь, вы понимаете, –  и он, чей род ведет  начало  от сотворения  времен,  как вполне справедливо  можно выразиться, по прихоти гнусной шавки вынужден гнездиться на платяном шкафу.

     В точности  как я. Конечно,  хвастаться своими предками дурной тон, но, черт возьми,  Вустеры и в самом деле  пришли в  Англию вместе с  Вильгельмом Завоевателем и,  между прочим, были с ним  большие друзья;  но что толку  от дружбы  с  Вильгельмом  Завоевателем,  если отпрыску древнего  рода  суждено погибнуть от зубов паршивого скотч-терьера.

     От этих мыслей я совсем раскис и стал глядеть на пса с ненавистью.

     – По-моему, это  чудовищно,  Дживс, – сказал  я, выразив  вслух  свои мысли. – Как можно держать такого пса в спальне? От него одна грязь.

     – Да, сэр.

     – Скотч-терьеры пахнут,  даже  самые породистые. Вы, конечно, помните, какой ужасный  запах шел  от Макинтоша моей тети Агаты,  когда она гостила у меня. Я часто вам жаловался.

     – Да, сэр.

     – А  этот просто смердит. Его давно следует  переселить в конюшню. Что за порядки  в "Тотли-Тауэрс"? У Стиффи  в спальне живет  скотч-терьер, Гасси держит стаи тритонов, – не дом, а настоящий зверинец.

     – Да, сэр.

     – Взгляните на все с другой точки зрения, – продолжал я, разгорячась. – Я говорю об опасности, которую представляет собой пес такого нрава, когда вы  держите  его  в  спальне: ведь  он  может  броситься  на кого  угодно  и растерзать. Нам  с вами удалось спастись, когда мы  оказались в опасности, а если бы вместо нас вошла пугливая горничная?

     – Да, сэр.

     – Я  так ясно вижу, как она  идет сюда,  чтобы постелить постель.  Это хрупкая  девушка  с  большими  голубыми  глазами  и  робким  выражением. Она открывает  дверь,  переступает порог  и  направляется к  кровати.  А на  нее прыгает этот людоед. О том, что произойдет, даже думать не хочется.

     – Нет, сэр.

     Я нахмурился.

     – Вместо того чтобы сидеть на шкафу и повторять "Да, сэр", "Нет, сэр", вы бы, Дживс, лучше что-нибудь сделали.

     – А что я могу сделать, сэр?

     – Начать действовать, Дживс.  Смелое,  решительное действие – вот что нам сейчас  нужно. Может быть,  вы помните,  как мы однажды  гостили у  тети Агаты в "Вуллем-Черси" в графстве Гертфордшир? Там еще был достопочтенный А. Б. Филмер, член кабинета министров, а от меня все не отставал рассердившийся лебедь, и я влез на крышу домика, который стоял на островке посреди озера.

     – Я очень хорошо помню этот эпизод, сэр.

     – И  я  тоже.  Картина  так  ярко  запечатлелась  на   сетчатке  моего воображения – это действительно сетчатка, да?

     – Да, сэр.

     – Так  вот, вы бесстрашно встаете перед  лебедем –  а ну кыш  отсюда, глупая птица,  – и набрасываете ему на  голову свой  плащ, лебедь в  полной растерянности,  я  свободен,  а  он вынужден продумывать весь  план  военных действий  заново.  Великолепная  сцена  укрощения. В жизни не  видел  ничего удачнее.

     – Благодарю вас, сэр. Я рад, что оказался полезен.

     – Еще как, Дживс, не знаю, что  бы я  без вас  делал. И вот сейчас мне пришло в голову, что можно повторить тот маневр, пес будет совершенно сбит с толку.

     – Несомненно, сэр. Но у меня нет плаща.

     – Тогда я советую вам обдумать,  как заменить его простыней. А если вы сомневаетесь, что простыня сослужит  службу  не хуже плаща, могу рассказать, что как  раз перед  тем, как  вы вошли  в комнату, я испытал ее  на Споде  с отличным результатом. Он никак не мог из-под нее выпутаться.

     – В самом деле, сэр?

     – Можете не сомневаться, Дживс. Лучшего оружия, чем простыня, и желать не приходится. На кровати есть простыни

     – Да, сэр. На кровати.

     Молчание... Я не люблю обижать  людей,  но если это не nolle  prosequi, значит, мне  не понятен смысл этой  процедуры. Замкнутое хмурое  лицо Дживса подтверждало, что я не ошибся, и  я решил сыграть на его гордости, как Гасси во  время  наших pour-parlers[18] относительно Спода  пытался сыграть на моей.

     – Дживс, вы боитесь крошечную плюгавую собачонку?