Фамильная честь Вустеров. Радость поутру

– Не пытайтесь убеждать меня, что есть тетки плохие, а есть хорошие. Все они, если приглядеться, одинаковы. Ведьминское нутро рано или поздно проявится. Возьмите нашу тетушку Далию, Дживс. Я всегда считал ее воплощением порядочности и благородства, и чего она требует от меня сейчас? Обществу известен Вустер, срывающий с полицейских каски. Потом Вустера обвинили в том, что он ворует сумочки. Но этого мало, тетке захотелось познакомить мир с Вустером, который приезжает погостить в дом мирового судьи и в благодарность за его хлеб-соль крадет у него серебряную корову. Какая гадость! – праведно негодовал я.

– Очень неприятное положение, сэр.

– А интересно, Дживс, как примет меня старикашка Бассет?

– Будет любопытно наблюдать за его поведением, сэр.

– Не выгонит же он меня, как вы думаете? Ведь я как-никак получил приглашение от мисс Бассет.

– Конечно, не выгонит, сэр.

– Однако вполне возможно, что он глянет на меня поверх пенсне и с презрением хмыкнет. Не слишком вдохновляющая перспектива.

– Да уж, сэр.

– Я что хочу сказать? Ведь и без этой коровы я попал бы в достаточно затруднительные обстоятельства.

– Вы правы, сэр. Осмелюсь поинтересоваться, в ваши намерения входит выполнить пожелание миссис Траверс?

Когда ведешь автомобиль со скоростью пятьдесят миль в час, ты лишен возможности в отчаянии воздеть руки к небу – только так я мог бы выразить обуревавшие меня чувства.

– Никак не могу решить, Дживс. Совсем измучился. Помните того деятеля, которого вы несколько раз цитировали? Ну, он еще чего-то там жаждал, потом про трусость – одним словом, из кошачьей пословицы.

– Вы имеете в виду Макбета, сэр, героя одноименной драмы покойного Уильяма Шекспира. О нем сказано: «В желаниях ты смел, а как дошло до дела – слаб. Но совместимо ль жаждать высшей власти и собственную трусость сознавать? И хочется, и колется, как кошка в пословице».

– Вот-вот, это про меня. Я сомневаюсь, колеблюсь, – Дживс, я правильно произнес это слово?

– Безупречно правильно, сэр.

– Когда я начинаю думать, что меня отлучат от кухни Анатоля, я говорю себе: была не была, рискну. Потом вспоминаю, что в Тотли-Тауэрсе мое имя и без того смешали с грязью, что старый хрыч Бассет считает меня последним проходимцем, отпетым жуликом, который тащит все, что под руку попадается, если оно только не приколочено гвоздями…

– Прошу прощения, сэр?

– Разве я вам не рассказывал? Мы с ним вчера снова столкнулись, да еще похлеще, чем в прошлый раз. Он меня теперь считает настоящим уголовником, врагом общества номер один, ну, в крайнем случае, номер два.

Я кратко пересказал Дживсу вчерашнее происшествие, и вообразите смятение моих чувств, когда я увидел, что он усмотрел в нем нечто юмористическое. Дживс редко улыбается, но сейчас его губы начала кривить несомненная усмешка.

– Забавное недоразумение, сэр.

– Вы сказали «забавное», Дживс?

Он понял, что его веселье неуместно, мгновенно стер усмешку и вернул на лицо выражение строгое и почтительное.

– Прошу прощения, сэр. Мне следовало сказать «досадное».

– Вот именно.

– Понимаю, каким испытанием оказалась для вас встреча с сэром Уоткином в подобных обстоятельствах.

– Да уж, а если он застукает меня, когда я буду красть его корову, испытание окажется еще более жестоким. Эта картина все время стоит у меня перед глазами.

– Очень хорошо понимаю вас, сэр. «Так малодушничает наша мысль и вянет, как цветок, решимость наша в бесплодье умственного тупика. Так погибают замыслы с размахом, вначале обещавшие успех, от долгих отлагательств».

– В самую точку, Дживс. Именно это я и хотел сказать.

Я погрузился в еще более глубокое уныние.

– Видите ли, Дживс, тут есть еще одно немаловажное обстоятельство. Если я решусь украсть корову, нужно правильно выбрать время. Не подойдешь же к ней у всех на виду и не положишь просто так в карман. Такие операции тщательно обдумывают, заранее планируют, стараются не упустить ни одну мелочь. А мне предстоит полностью сосредоточить умственные способности на примирении Гасси и мисс Бассет.

– Вы правы, сэр. Я понимаю, как все непросто.

– Мало мне с ними забот, так еще Стиффи от меня чего-то добивается. Вы, конечно, помните третью телеграмму из утренней почты. Она от мисс Стефани Бинг, это кузина мисс Бассет и тоже живет в Тотли-Тауэрсе. Вы ее знаете, Дживс. Она обедала у нас дома недели две назад. Небольшого росточка, водоизмещением с наперсток.

– Да, сэр. Я помню мисс Бинг. Очаровательная молодая особа.

– Вполне. Только что ей от меня надо? Вот в чем вопрос. Подозреваю, что-то уж совсем неудобоваримое. Еще и о ней изволь печься. Ну что за жизнь, а, Дживс?

– Понимаю, сэр.

– И все же не будем падать духом, верно, Дживс?

– Совершенно верно, сэр.

За разговором мы ехали с неплохой скоростью, и я не оставил без внимания указатель, на котором значилось «Тотли-Тауэрс, 8 миль». Впереди, окруженный деревьями, показался прекрасный дом.

Я притормозил.

– Ну что, Дживс, достигли цели?

– Хотелось бы надеяться, сэр.