Фамильная честь Вустеров

– Глупость, конечно, – сказал он. – Я и сам понимаю. Я… э-э… поддался неодолимому порыву. Такое порой со всеми случается. Помните, я рассказывал вам, как однажды стащил каску у полицейского, когда учился в Оксфорде. Я надеялся, все обойдется, но человек Вустера сказал мне, что вы решили, будто это Вустер виноват, ну и, конечно, пришлось мне идти к вам и каяться. Вот, собственно, и все. Пойду-ка я спать. Спокойной ночи.

Он выдвинулся в коридор, а в комнате снова воцарилась гробовая тишина.

Наверное, кому-то случалось иметь еще более дурацкий вид, чем был сейчас у сэра Уоткина Бассета, но лично мне такого наблюдать не приходилось. Кончик его носа ярко рдеет, пенсне едва держится, повиснув на переносице под углом в сорок пять градусов. Да, он упорно не желал принять меня в лоно своей семьи, и все-таки я был близок к тому, чтобы пожалеть старого остолопа.

– Гррмпф! – издал он наконец.

У него что-то случилось с голосовыми связками. Видно, накрепко переплелись.

– Кажется, я должен принести вам извинения, мистер Вустер.

– Не будем больше говорить об этом, Бассет.

– Очень сожалею обо всем, что произошло.

– Забудем этот инцидент. Моя невиновность установлена, это главное. Полагаю, я теперь могу покинуть вас?

– О, конечно, конечно. Спокойной ночи, мистер Вустер.

– Спокойной ночи, Бассет. Надеюсь, вы извлечете из происшествий нынешнего вечера хороший урок.

Я отпустил его сдержанным кивком головы, а сам принялся изо всех сил раскидывать мозгами. Хоть убей, ничего не понимаю. Следуя старому испытанному методу Оутса, пытался отыскать мотив, но, честное слово, окончательно запутался. Только и оставалось предположить, что снова взыграл дух Сидни Картона.

И вдруг меня словно молния ослепила.

– Дживс!

– Слушаю, сэр?

– Это ваших рук дело?

– Простите, сэр?

– Перестаньте без конца повторять «Слушаю, сэр?» и «Простите, сэр?». Это вы подбили Спода разыграть Бассета?

Не скажу, чтобы Дживс улыбнулся – он никогда не улыбается, – однако мышцы вокруг рта едва заметно дрогнули.

– Я действительно рискнул высказать мистеру Споду мнение, что он совершит великодушный поступок, если возьмет вину на себя, сэр. Я строил доказательства исходя из того, что сам он ничем не рискует, а вас избавит от массы неприятностей. Напомнил ему, что сэр Уоткин обручен с его тетушкой и потому вряд ли приговорит его к наказанию, которому замыслил подвергнуть вас. Не принято сажать джентльмена в тюрьму, если вы помолвлены с его теткой.

– Святая истина, Дживс. И все равно не могу понять, где собака зарыта. Вы хотите сказать, он прямо так и согласился? По доброй воле?

– Ну, не совсем по доброй воле. Сначала, должен признаться, он проявлял некоторое нежелание. Думаю, я повлиял на его решение, сообщив ему, что мне известно все о…

Я издал вопль:

– О Юлейлии?

– Да, сэр.

Черт, узнать бы наконец все об этой самой Юлейлии!

– Дживс, расскажите мне. Что Спод сделал с этой девушкой? Убил ее?

– Боюсь, сэр, я не вправе разглашать эти сведения.

– Бросьте, Дживс, ничего не случится.

– Не могу, сэр.

Я отступился.

– Ну, как хотите.

И принялся разоблачаться. Надел пижаму и нырнул в постель. Простыни были так крепко связаны, что вовек не распутать, придется обойтись без них, но подумаешь – всего одна ночь, довольно мне и одеял.

Я выплыл из бурного водоворота событий, но было грустно. Сел на кровати и, обхватив колени руками, стал размышлять о переменчивости Фортуны.

– Странная штука жизнь, Дживс.

– Чрезвычайно странная, сэр.

– Никогда не знаешь, что она тебе подкинет. Вот самый простой пример: разве я мог предположить полчаса назад, что буду вольготно сидеть на кровати в пижаме и наблюдать, как вы укладываете вещи, готовясь к отъезду. Меня ожидало совсем другое будущее.

– Да, сэр.

– Казалось, надо мной тяготеет проклятье.

– Действительно, сэр, так казалось.

– И вот теперь мои беды испарились, как роса с чего-то там такого. И все благодаря вам.

– Я очень счастлив, сэр, что оказался полезен.

– Вы просто превзошли самого себя. И все-таки, Дживс, как всегда, есть маленькое облачко.

– Прошу прощения, сэр?

– Ради Бога, перестаньте вы без конца повторять «Прошу прощения, сэр?». Я хочу сказать, Дживс, что любящие сердца неподалеку от нас страдают в разлуке. Может быть, у меня все отлично – не может быть, а на самом деле отлично, – но жизнь Гасси разбита. И жизнь Стиффи тоже. Это ложка дегтя в бочке меда.

– Да, сэр.

– Хотя, если развить эту мысль, я никогда не мог понять, почему нельзя вылить в бочку меда ложку дегтя? Разве ее там почувствуешь?

– Я вот что подумал, сэр…

– Что вы подумали, Дживс?

– Просто хотел вас спросить, сэр, намерены ли вы возбудить дело против сэра Уоткина за незаконный арест и дискредитацию в присутствии свидетелей.

– Я как-то об этом не подумал. Вы считаете, есть основания для обращения в суд?

– Безусловно, сэр. И миссис Траверс, и я дадим убедительнейшие показания. Нет никаких сомнений, что вы можете потребовать наложения на сэра Уоткина огромного штрафа в возмещение морального ущерба.

– Да, наверно, вы правы. То-то он едва не окочурился, когда Спод отколол свой номер.