Фамильная реликвия (СИ)

— Ты хочешь подойти и выяснить? — мой голос отвратительно дрожал, и мне никак не удавалось взять себя в руки. А я-то наивно считала себя храбрым человеком! Ха! Прав Семён, называя меня зайцем. Трусливый заяц я и есть.

Женский крик, прозвучавший на этот раз громче и с каким-то надрывом, повторился, но теперь ему вторил одиночный волчий вой. Я инстинктивно попятилась. В этот момент кто-то, — или что-то, — схватил меня сзади за плечи и резко дёрнул назад. Не устояв на ногах, я опрокинулась на спину и, вереща на всю округу, будто меня режут, головой вперёд скатилась по склону. Одновременно с моим криком послышался очередной волчий вой, а вслед за ним — звуки выстрелов.

На счастье для меня, склон был не слишком крутой и не очень длинный, так что экстремальный спуск закончился лишь перепачканными в земле волосами и одеждой да лёгким, — на грани инфаркта, — испугом.

— Женя? — на меня упал свет фонарика, и я увидела перепуганное лицо Николая. — Ты живая там?

— Да, я в норме, — заверила я его, поднимаясь на ноги и отряхиваясь. — Просто незапланированные покатушки. А в кого стрелял наш доблестный страж порядка?

Я спокойно поднялась обратно на склон, где меня встретил ухмыляющийся и донельзя чем-то довольный Николай и смущённый Семён.

— А у нашего Сени, оказывается, нервишки шалят, — доверительно сообщил мне фельдшер. — Ну, или у него слуховые галлюцинации и твой крик он воспринял как команду “огонь”.

— Да пошёл ты! — в сердцах воскликнул Семён, наградив меня укоризненным взглядом. — А тебя куда леший понёс?

— Грязевую ванну решила принять, — ядовито ответила я. — Но совершенно не обязательно меня было провожать салютом.

— А между тем дамочка исчезла, — заметил Николай. Проследив за его взглядом, я убедилась в том, что он прав: белоснежный женский силуэт, так сильно напугавший меня, бесследно исчез.

— Быть может, какая-то оптическая иллюзия? — предположил Семён, моментально возвращая себе серьёзный, собранный вид.

— Всё может быть, — пожал плечами Николай. — Что дальше будем делать? Продолжим нашу увеселительную прогулку?

— Нет, — покачал головой Семён. — Расходимся по домам. Это всё, конечно, весело, ведьмы там всякие и призраки, но волчий вой мы все трое слышали. Так что утром, прям с первыми петухами, я схожу до егеря, поставлю его в известность, пусть прочешет территорию, поищет следы. Если у нас в лесу поселилась стая, местных необходимо предупредить.

— Но почему мы их только слышим, но не видим? — задала я, на мой взгляд, вполне логичный вопрос.

— А я почём знаю? — Семён даже не пытался скрыть раздражения. — Стесняются, блин!

Приглушённое рычание вперемешку с хрустом разгрызаемой кости, раздавшееся откуда-то из темноты, послужило прекрасным аккомпанементом его словам.

— Вурдалак? — настороженно спросил Семён, бросив быстрый взгляд в нашу с Николаем сторону, словно советуясь.

Похоже, за эту ночь я умудрилась исчерпать весь свой лимит на панический страх, потому что теперь, вместо того чтобы испугаться, я дико разозлилась.

— Как вы меня уже достали… — подняв с земли свой фонарик, выроненный при падении, я включила его и решительно направилась к источнику звука, даже не сомневаясь, что мужчины последуют за мной.

В паре рядов от того места, где мы были, я наткнулась на разрытую могилу, на дне которой сидела уже знакомая мне дворняга, — Айда, кажется? — и с энтузиазмом грызла чью-то бедренную кость.

— Вот вам и вурдалак, — мрачно проговорила я, разглядывая открывшуюся моему взору нелицеприятную картину.

— Лучше бы уж вурдалак, — в тон мне отозвался Семён, а затем, повысив голос, скомандовал: — Айда, фу!

Собака тут же бросила свою добычу и, поджав хвост, подняла на мужчину виноватый взгляд.

— Как ты тут вообще оказалась, девочка?

Семён отдал ружьё Николаю, после чего спрыгнул в могилу и помог псине выбраться наружу. Благодарно лизнув его в щёку, Айда благодушно тявкнула и унеслась от нас прочь, скрывшись во тьме.

— Может, это она выла? — неуверенно предположила я.

— Нет, голос Айды я хорошо знаю, — покачал головой Семён, внимательно разглядывающий могилу, в которой оказался. — Меня больше волнует вот это безобразие… Отродясь у нас расхитителей могил не водилось, и вот тебе на!

— Странную какую-то могилу выбрали для разграбления, — Николай тем временем пристально изучал надгробие. — Посмотри на дату: 1955 год. Прошло больше полувека. Что здесь хотели найти?

— Вот бы знать…

— Отдай…

Хриплый, утробный голос, раздавшийся из-за спины Семёна, — прямо из могилы, — стал для нас всех полной неожиданностью. Сеня шустро отпрыгнул в сторону не хуже горного козла, а мы с Николаем одновременно направили лучи своих фонарей на могилу, на краю которой на корточках сидел уже знакомый мне недо-Голлум, потрясая перепачканными в земле причиндалами и взирая на нас абсолютно чёрными глазами.

— Отдай… — повторило это нечто, глядя одновременно и на нас, и куда-то мимо.

— Что отдать? — у Николая, судя по всему, были просто стальные яйца, если в подобной ситуации он был в состоянии ещё и задавать какие-то вопросы.