Фамильные ценности, или Возврату не подлежит

Аркадий Владимирович, впрочем, иногда думал, что, может, все эти беззакония и не совсем неправильны. Не секрет ведь, что многие фабриканты обращались со своими рабочими хуже, чем со скотиной. У него-то самого, в «Аркадий Привалов и Компания», отношения были совсем другие. Во-первых, мастеров и подмастерьев в компании было куда меньше, чем на какой-нибудь ткацкой фабрике: все-таки ювелирный промысел – не слишком массовое производство. Даже серебряных подстаканников – уж на что ходовой товар – и то требуется гораздо меньше, чем, скажем, рубашек. И люди у него работали «штучные» – профессионалы, мастера своего дела. Аркадий Владимирович знал каждого из них, знал, у кого семеро по лавкам, у кого дочь на выданье, у кого домовладелец квартирную плату до небес решил поднять, у кого племянник учиться рвется. Да и как иначе? Нельзя же создавать красоту, если голова занята мыслями о голодных детях или жадном квартирном хозяине. Чтобы люди хорошо работали, они должны хорошо жить, это же так очевидно. Он мог запросто зайти в мастерскую – не только чтобы поглядеть, как движется работа, но – чтобы «домашними» делами работников поинтересоваться или поздравить с именинами или с крестинами. И о подарках – небольших, но не пустяковых, непременно нужных – никогда не забывал.

И жалованье он всегда назначал по справедливости и платил исправно, и молодежь талантливую примечал и поощрял всячески. Приваловским мастерам не на что было жаловаться. Но уважали и любили они своего хозяина не только – и даже не столько за то, что «ни копеечки не зажилит» и «коли беда какая, всегда поможет». Аркадий Владимирович был для своих «художников» непререкаемым авторитетом как мастер, не просто досконально, до малейших тонкостей знающий общее дело, но и «придумщик» на голову выше каждого из них. При этом – всегда открытый, всегда готовый выслушать любое предложение, любую идею – принятые поправки к эскизам, тем более отдельные «придумки» отмечались отдельными премиями, и немалыми.