Фамильные ценности

Дальше Зоя шла, улыбаясь и ощущая приятную тяжесть пакета с обновками. Девчушка и не подозревала, как она права – этот новый год и так не похож ни на один прежний! А может, она по-своему права и насчёт её фигуры? Не модель, конечно (и к тому же, как выяснилось, никакая не дворянка), а вполне обычная, рядовая женщина за сорок… но всё-таки которую кое-кто узнаёт даже спустя тридцать лет! И даже просит разрешения ещё раз позвонить…

Пожалуй, стоит поискать платье, решила она во внезапном озарении. И, конечно, сапоги – как это она умудрилась о них забыть?

Через час руки ей оттягивали уже три пакета. В двух новых покоились старые свитер, юбка и унты, на которые парень-продавец взглянул с нескрываемым удивлением. Окутывало же её тело и ласкало душу чёрное платье – строгое и узкое, как карандаш, но с кружевным верхом и рукавами; а на ногах красовались высокие лаковые сапожки, не имеющие ничего общего с уличной грязью и слякотью. В таких сапожках возможно было двигаться лишь по строго определённым маршрутам, вроде «подъезд – машина» или «машина – театральное фойе», а может быть, «машина – ресторан». Она осознавала это, однако дальше её мысль отказывалась двигаться. Или это девочка-продавщица заколдовала её? Или, наоборот, расколдовала, так что исчезли вдруг и усталость, и сомнения, и все тревоги? Сбросив их, словно старые унты, она двинулась дальше упругим, почти танцующим шагом. Ибо ТЕПЕРЬ множество важных и увлекательных дел ожидали её, Зоиного, вмешательства!

Да, она не была дворянкой, и в жилах её не текла кровь старинного и прославленного многими заслугами рода.

Но и её близкие защищали отечество, и её предки тоже совершали свои скромные, неведомые молве подвиги – всеми забытые бабушки в платочках, вечные труженицы, и мужчины-кормильцы, не дожившие до старости, и женщины, рожавшие детей невзирая на запреты врачей. И хотелось сказать спасибо тем ещё, кто растил клубнику на даче и приносил домой в эмалированных вёдрах, и тем, кто варил из неё варенье, и солил огурцы, и записывал редкие рецепты в особые тетрадки, и водил заболевшего ребёнка в поликлинику, и отстаивал очереди, отвлекая и развлекая хнычущее дитя, и вернувшись домой, подавал обед из трёх блюд, а потом садился дотачивать рукава на детской шубке… И свои особенные фамильные ценности могли сложить все эти люди в резную шкатулку – а может быть, их набралось бы даже и не на шкатулку, а на целую комнату, на семейный музей! И как знать – быть может, и ей самой предстояло внести в этот музей что-то своё…

Внезапно подумалось: теперь, встреть она Толика с ДЕВУШКОЙ… да, пожалуй, теперь… она бы смогла это пережить. Теперь она смогла бы даже посмотреть ему в лицо без стыда и страха! Ибо теперь её охраняла новая жизнь, и новые люди, и вот это новое платье. Каким-то образом её охраняли даже новые трудности и проблемы: например, устройство синтезатора, сущность свинга и неуклюжие попытки держать квадрат!

Невольно расправила она плечи, расстегнула куртку и бросила вокруг как бы небрежный, как бы равнодушный взор… и тут же наткнулась на знакомое лицо.

– Люська! – крикнула она с облегчением и почти восторгом.

Люси кивнула и посмотрела на неё странно: с фальшиво-любезной улыбкой. И только приблизившись, ахнула:

– Зойка, ты, что ли? Обалдеть… Что это с тобой?

– В каком смысле? – в свою очередь фальшиво удивилась Зоя.

Красной перчаткой Люси начертила в воздухе нечто неопределённое, после чего объяснила словами:

– На человека стала похожа! Первый раз в жизни!

Зоя собралась было изобразить фальшивую обиду, но не выдержала и рассмеялась: очень уж простодушное удивление выражалось на кузинином лице.

– А у тебя нос синий! Замёрзла?

Люси кивнула и ещё раз обвела её сосредоточенным взглядом сверху донизу и обратно.

– Так пошли куда-нибудь кофе выпьем! – предложила Зоя.

Люси опять послушно кивнула. Кажется, новое Зоино обличье произвело на неё гипнотическое воздействие.

– Ну, рассказывай, что новенького? Как вообще жизнь?

– Нормально, – наконец-то включилась в разговор кузина и перевела взгляд на Зоины пакеты. – А… там у тебя что?

– Да так… остатки прошлой жизни!

Зоя осмотрелась и пристроила кулёк с унтами на пустой прилавок. Потом, подумав, бросила рядом и кулёк со свитером и юбкой. Люси зачарованно следила за её манипуляциями.

– Где здесь можно перекусить, ты знаешь?

– А?

– Я говорю – пе-ре-ку-сить!

Она вдруг почувствовала такой голод, как будто только что вернулась со сдвоенной физкультуры на третьем курсе училища. Как будто только что сдавала нормативы на серебряный значок ГТО. Никогда с тех пор она так не хотела есть.

– Ну, вон за теми рядами «Наша пицца», можно туда…

– Ну так пошли, пошли!

В «Нашей пицце» оказалось тепло и празднично. Красноватые светильники на стенах бросали весёлые блики на маленькие деревянные столики и стулья, на лица девушек-официанток и их длинные чёрные фартуки.

Пицца, которую им принесли, была истинным шедевром кулинарии. Чай «Липтон» в пакетиках – колдовским напитком, возвращающим силы и молодость. Через десять минут Зоя почувствовала себя волшебницей, способной изменить мир.