Фамильный приговор

Лев Иванович маялся в душной комнате гостиницы. Было уже далеко за полночь, а ему все не спалось. Он поворачивался с боку на бок, но ни на одном из боков ему не было удобно лежать. И не из-за жесткого гостиничного матраса, постель-то как раз была очень даже мягкой и комфортной, а из-за мыслей, роящихся в голове. Гурову хотелось, как в старые времена, встать и закурить, хотелось вдохнуть в себя сладковато-горький дым, но он старался отогнать эти настойчивые видения и сосредоточиться на расследовании. И даже не на всем расследовании, а только на одном моменте – тени за гостевым домиком, которая попала на запись с квадрокоптера. И Терентьева, и Струков, просмотревшие все съемки со свадьбы, не увидели никакой тени. По их утверждению, никто из гостей и близко не подходил к гостевому домику. Всем хватало места в доме или во дворе. Было жарко, и многие старались держаться ближе к воде бассейна, где пространство лучше всего продувалось несильным в тот день ветерком.

Устав маяться в постели, Лев Иванович встал и вынул из холодильника бутылку минералки, налил ее в стакан и сел на кожаный диванчик. Лев Иванович расслабился, позволив мыслям течь свободно.

«Тень, а вернее, только половина тени однозначно была не мужской, – размышлял он. – Это подтвердил и специалист, когда кадры увеличили и часть силуэта, которая оказалась в кадре, рассмотрели поближе. Интересно, время было выбрано специально с расчетом, когда задний фасад гостевого домика будет практически в тени, или это случайность? В любом случае маскировка для того, кто подойдет к домику из сосняка, – отличная. А то, что стрелок подошел (или все-таки подошла?) к дому именно со стороны леса, сомнений не вызывает. К тому же сам гостевой домик отстоит от главного коттеджа немного в стороне и ниже по уровню, как бы в овражке…»

Гуров встал и, вынув из сумки блокнот и карандаш, начал набрасывать топографическую картинку расположения на участке Данилиных главного дома с гаражами, сарая для инструментов, мастерской, бассейна и гостевого домика. Потом он нарисовал места расположения гостей и жениха с невестой там, где они находились во время выстрела, и снова стал размышлять.

«Интересно, интересно, – думал он, рассматривая рисунок. – Невеста и жених стояли в очень выгодной позиции для стрелка, который находился в домике. Тень на видеозаписи видна, согласно счетчику времени, в шестнадцать ноль две, как раз в тот момент, когда квадрокоптер вылетел из зоны ведения съемок. Тень можно было наблюдать буквально несколько секунд, потом оператор развернул квадрокоптер и направил его в другое место. Выстрел произвели в шестнадцать двадцать, судя по данным видеосъемок с другого ракурса, а жених и невеста подошли к месту, где потом застрелили Данилина-младшего, буквально за три минуты до выстрела. Получается, что у стрелка было целых пятнадцать минут, чтобы незаметно проникнуть в домик и подготовиться так, чтобы не оставить следов… Но откуда он или она могли знать, что новобрачные будут стоять напротив именно этого окна? В домике ведь две комнаты. И вообще, откуда убийца мог знать, что жених и невеста будут находиться именно в этом месте и именно в это время, а не раньше и не позже? Ведь не спрятался же убийца, например, в сарайчике, или в мастерской, или на втором этаже большого дома, откуда, кстати, тоже было очень удобно стрелять по цели. И время-то было выбрано так, что охранники как раз находились далеко от места выстрела».

Вопросы, вопросы, вопросы… Ответов на них пока что Гуров не знал. Единственное, что приходило в голову, это мысль, что убийство было запланировано задолго до того, как началась церемония бракосочетания, но не раньше, чем было принято решение проводить свадьбу именно в загородном шале, а не в Москве или в Краснодаре. А значит, ответы на все свои вопросы Гуров должен был искать именно в этом промежутке времени. Убийца или, по крайней мере, заказчик должен был быть среди тех, кто заранее знал, что свадьба будет в Сочи.

«Надо обязательно поговорить с тем охранником, которому вменили в обязанность обход территории во время свадьбы, – подумал Лев Иванович. – И опросить тех, кто стоял неподалеку. Невеста утверждала, что ее кто-то позвал и она чуть отступила и отвернулась от жениха. Тут-то жених и упал…»

Гурову все время не давала покоя мысль, что силуэт за гостевым домиком был женским. Волосы у силуэта были длинными, что и было отчетливо видно по тени. Но странным казалось и то, что один-единственный волос, который был найден в домике, принадлежал невесте. Хотя это легко объяснялось – она бывала в домике до свадьбы.

«Неужели убийцей была женщина? – в который раз задавал себе один и тот же вопрос Лев Иванович. – Женщина-снайпер – почему бы и нет? На женщину мало бы кто подумал, да ей и легче потом было бы затеряться среди гостей, если бы она стала уходить с места преступления именно этим путем. Следы были бы затоптаны другими людьми, и не одна собака не взяла бы такой след».