Фан-клуб колдовства

Он яростно рванулся к клавиатуре, собираясь стереть введенные цифры. Но тут в дело неожиданно вмешался Серега. Он коротко ткнул пальцем в клавишу ввода… Цифры мигнули, окошко закрылось и тут же появилось вновь, с надписью: «Перевод денег завершен».

– Есть! – тихо, словно он не мог поверить своему счастью, пробормотал Иващенко. – Вернулись! Я спасен!

– Ага! – взревел Серега. – Как я тебя! – он торжествующе воззрился на компаньона. – Будешь знать, как бабки за работу замыливать!

Несчастный издал мучительный стон и закрыл лицо дрожащими руками. Он раскачивался на стуле и тихо, придушенно бормотал:

– Я не виноват! Хозяин, я не виноват! Меня обманули, хозяин! У них ваш «Ролекс», хозяин!

– «Ролекс»! – Майор растерянно поглядел на свое запястье и забормотал, тоже тихо и придушенно: – «Ролекс», рубиновое кольцо… Хозяин! – И вдруг, сорвавшись с места, распахнул дверь офиса. Ирка кинулась к нему, встала рядом.

Длинная кишка коридора тянулась перед ними. Только у батареи, там, где должна была находиться поникшая фигура жадного папаши, не было никого. Лишь пустые наручники бессильно свисали с трубы.

– Смылся, – задумчиво сказал майор. – Еще когда мы с этими человечьими выкормышами сцепились, его уже не было. Как умудрился?

– Не знаю. И знать не хочу, – отрезала Ирка. Ей было невыносимо страшно. – Нашли иващенковские деньги, и хватит, все! Уходим отсюда! Все кончилось!

– Ничого не кончилося… все тилькы починаеться… – проскрежетал незнакомый скрипучий голос.

Глава 16. Ловушка на Хортову кровь

Свет в бухгалтерии потух. Загудел и смолк компьютер. Ночное освещение в коридоре на мгновение ослепительно вспыхнуло и разом погасло. Здание погрузилось во тьму.

– Эй, что такое происходит? – рявкнул раздосадованный Иващенко. – Немедленно включите свет!

– А якщо не включим? – проскрежетал голос уже из другого угла.

Ирке показалось, что и сам голос был немного другим.

– Где вы? Где прячетесь? – требовательно спросил Иващенко.

Послышался скрипучий смешок.

– Мы не прячемось. Мы здесь. Та здесь! И тут! И ще тут! Сюды! – Голоса неслись со всех сторон, из всех углов. И еще в кромешной темноте слышался дробный топот маленьких ножек. Точно крысы пробежали.

– Уберите свои когти от моей ноги! – выдохнул Серега.

– Кто тебя трогает, да еще за ноги! – буркнул майор.

– Но кто-то же трогает, – дрожащим от ужаса голосом сообщил Серега.

У самой его ноги опять скрежетнул смешок, и кто-то маленький и ловкий отбежал в сторону.

– Ай, они колются! – вскрикнула Танька.

Ирка тоже почувствовала укол в коленку. Она схватилась за больное место – нечто острое тут же ткнулось в руку. А вокруг забегали, затопотали, замельтешили. Топот ножек окружал, замыкал в кольцо. Ирка завертелась на месте, пытаясь разглядеть тех, кто носился вокруг, но видела лишь мелькающие сгустки мрака. Они мчались все быстрее, топот усиливался, нарастал, вроде бы удваивался, утраивался, вроде неведомых существ становилось больше. И вдруг все прекратилось, смолкло. Будто ножом обрезали.

– Эй вы, которые здесь… – нерешительно позвал Богдан. – Вы теперь где?

Полная, ненарушимая тишина была ему ответом.

– Ушли, что ли? – потерянно пробормотал майор.

– Вам лучше знать, – отозвалась из темноты Танька. – У вас, вон, нюх, слух.

– Да не чуем мы ничего! – раздосадованно ответил майор. – Как поотшибало! А ты, сестренка?

– Я тут при чем?! – мгновенно возмутилась Ирка.

На самом деле она была бы сейчас не против, чтобы к ней вернулись черно-белое суперзрение и слух, позволяющий различать звуки, недоступные человеческому уху, и ладно уж, пусть странные и непривычные запахи возвращаются тоже. Но ничего такого не происходило. Она по-прежнему едва-едва могла видеть сквозь сплошной мрак и не слышала ничего, кроме учащенного дыхания напуганных людей.

– У меня кинжал по-прежнему с собой, – предложил вовкулакам Богдан. – Можете перекинуться.

– Давай его мне, – скомандовал майор.

– А вы где? – Богдан растерянно закрутил головой, вглядываясь в темноту.

– Кажется, я от тебя справа, – не вполне уверенно предположил майор. – Так, я сейчас протяну руку…

Богдан тоже вытянул руку и почувствовал, как его пальцы касаются чьей-то ладони:

– Вроде держу. Это вы, майор?

– Наверное, я, – с сомнением предположил майор. – А это – ты?

– Я! Я! – захохотал скрипучий голосок. Твердые и тонкие, как у насекомых, пальчики впились в руку майору. Острая боль обожгла ладонь. Теплая кровь заполнила глубокий разрез, струйкой полилась на пол.

– У-у-у! – взвыл майор, вертясь на одном месте и пытаясь отодрать повисшее на нем существо.

В глубине комнаты заорал Богдан:

– Пусти, гадина! Ай, не кусайся!

Острые зубки иголками прокололи ему кожу и принялись рвать. По запястью прокатилась волна жгучей боли. Богдан затряс левой рукой, пытаясь стряхнуть существо, но зубы впивались все крепче.

– Больно же! Ну сейчас я тебя! – коротко замахнувшись, он рубанул турецким кинжалом перед собой. Сдвоенные изогнутые лезвия сверкнули, на мгновение разгоняя плотный мрак.