Фанастическая любовь. Сборник рассказов

– Аварии неизбежны, – развёл руками я, – но во многом ты прав. Я, кстати, по поводу Флоры докладывал, что базу давно следовало закрыть.

– Я видел паспорт энергостанции, – продолжал Александр, – вместо пластолита-А при строительстве применили пластолит-B. И легче, и дешевле. И формально все правы, потому что пластолит-B для таких станций – норма. Только это практически уж её предел! Само собой, жилые постройки там, как и везде, из пластолита-С.

– Надо обязательно написать об этом в отчёте. Думаю, директор нас поддержит! – сказал я.

– Попробуем, попробуем, – протянул Саша скептически. – Мои предложения уже несколько раз заворачивали.

Первая неожиданность ждала нас на орбите – планета оказалась целёхонька. Мы пролетели над единственным крупным городом, засекая незначительные повреждения домов. О страшной катастрофе свидетельствовало лишь до основания разрушенное здание энергостанции. И людей на улицах мы не заметили, ведь прошло почти четыре недели!

– Гарь и дым осели, – начал было капитан, но закашлялся и смущённо замолчал.

– Космопорт в норме! – констатировал я и обратился к капитану. – Коля, думаю, надо садиться. Зонды посылать – только время тратить.

Он энергично кивнул:

– Возражений нет!

– Не ожидал, что мы так сразу сядем, – буркнул Томек, – придётся вводить данные заново.

Они углубились в обсуждение предстоящего манёвра, а я сидел, тупо уставившись в пространство. Прошлой ночью мне приснилась Аурелия. Она вошла в мою крошечную каюту и встала, придерживаясь за косяк. Нет, я не видел лица – лишь очертания стройной фигуры в полумраке, – но это была она. Её голос прозвучал в тишине так громко и ясно, что ощущение реальности происходящего на минуту стало необыкновенно острым. Я попытался встать и не смог.

– Олег, ты знаешь, как называют сотрудников твоего отдела? – задала она странный вопрос.

– Не знаю, никогда не интересовался! – пробормотал я, напряжённо вглядываясь в темноту.

– Я сама первый раз услышала. Когда летела на Марс, – Аурелия замолчала, словно раздумывая, продолжать или нет.

– Ты здесь или мне привиделось? – спросил я.

– Я сейчас уйду, – произнесла она с ноткой печали в голосе. – А вас называют «стервятниками». Потому, что вы прилетаете туда, где смерть и разрушение, и кружите, оценивая ситуацию, можно ли чем-то поживиться. Извини… Ты помог многим людям, работая со спасателями, но знают об этом единицы. Отдел экстремальной оценки упоминают в новостях только в одном случае. Знаешь, до Марса я летела с маленьким печальным мужчиной в трауре. Он осознал, что его дочка умерла, только тогда, когда на ту станцию, где произошла авария, отправили ваш отряд.

– Какое злое прозвище! – сказал я потрясённо. – Никогда не слышал! Мне очень неприятно!

– Я тоже считаю это несправедливым, – раздался затихающий голос Аурелии, – но что поделать…

Ещё мгновение, и она исчезла, растворилась…

Можно понять, какое у меня после этого было настроение! Приснится же такое!

Ещё через один виток мы благополучно приземлились возле здания космопорта.

– Как там дела? – спросил капитан, осторожно ставя корабль подальше от маленького пассажирского звездолёта. Из-за подломленной опоры создавалось впечатление, что кораблик вот-вот завалится на бок.

Александр почему-то не отвечал. Его пальцы скользили по клавишам анализатора. Молчание затягивалось.

– Приборы в порядке! – с вызовом бросил Томек.

Николай успокаивающе кивнул ему. Высокий голубоглазый блондин Томек славился педантизмом – проверял всё до мелочей. Он не терпел никаких замечаний по своей работе.

Александр медленно поднял голову.

– Чисто, – сказал он без эмоций. – Атмосфера практически один в один, как на Земле.

Мы некоторое время молчали.

– Судя по данным приборов, средства защиты нам не понадобятся! – добавил Саша для ясности. – Напомню, что до катастрофы колонистам приходилось выходить на улицу в респираторах!

– Может быть, действительно неисправность какая? – с надеждой спросил капитан.

– Я лично проверил все приборы, о какой неисправности ты говоришь? – Томек поджал губы и обиженно отошёл в сторону.

Да, такая ситуация кого угодно собьёт с толку. Мы переглянулись, чувствуя себя на редкость неуютно.

– Может быть, пока не стоит сообщать об этом на Землю? – продолжал капитан. – Такого просто быть не может! Мы видели снимки со спутника.

– А самого спутника нет, как нет, – подал голос Александр. Его худое лицо с резко выступающими скулами было бесстрастно.

Мы склонились над экраном анализатора. Да, все в норме. Но это немыслимо!

– Матка боска! – раздался вдруг изумлённый возглас.

Бортинженер тыкал пальцем в иллюминатор – совершенно несвойственный нашему хорошо воспитанному коллеге жест. Мы быстро подошли к нему и взглянули сквозь стекло. К нам присоединился Питер, подвижный как ртуть бортмеханик с пухлым розовощёким лицом доброго повара. Он также был у нас по хозяйственной части и знал в лицо каждую пылинку на корабле.