Фанат Казановы

   Кира обратила внимание, что Клим говорит о Синтии в настоящем времени. Значит, либо он дьявольски осторожен, либо еще не знает о ее трагической смерти. Второе Кире было больше по душе. Клим ей нравился. Как мужчина и просто, как хороший и открытый человек. Может, Клим и не большого ума человек, но парень он был славный. Финтить с ним Кира смысла не видела. Это могло только навредить ей в разговоре с Климом.

   – Можно у тебя спросить, Клим? От чего ты отговаривал Синтию?

   – Я?!

   – Ты, ты! Не спорь! Я слышала ваш с ней разговор.

   – Тогда напомни мне, о чем шла речь?

   – Ты говорил, что она губит жизни этих людей. То есть нас, своих подопечных. И ты даже сказал ей, что мы умрем, если она не остановится.

   – Когда это было?

   – Несколько дней назад. Еще в Египте.

   – Ах, вот вы о чем! – с облегчением выдохнул Клим. – Слышали, значит, да?

   – Да.

   – И небось, заподозрили, что это Синтия ваших товарок на тот свет спровадила?

   – Ну...

   – А чего же в полицию не донесли?

   – Ну...

   – Ну, так и правильно, что не донесли. Глупо бы выглядели, когда бы я там все объяснил. Дело в том, что Синтия у нас человек одаренный. И своим делом – оздоровлением организма увлечена просто до фанатизма. Вы знали, что она защитила кандидатскую диссертацию и сейчас готовит к защите докторскую?

   – Нет, – изумились подруги.

   – А она готовит. И тема все та же – физическая культура и оздоровление организма через занятия физическими упражнениями. Она и на вас опыты ставила. Вы что, не поняли?

   – Как это – опыты? – оторопели девушки.

   – Очень просто. Проверяла, насколько страдающие излишним весом люди выносливее людей с нормальным весом. Одним словом, на практике проверяла пословицу. Знаете какую? Нет? Ладно, напомню вам ее. В народе говорят, где толстый сохнет, там тощий сдохнет. Слышали?

   – Слышали. Знаем. Но при чем тут мы?

   – А вы и были темой одной из глав ее докторской диссертации. Теперь ясно, чего она вас голодом морила и эти пытки с трехразовыми занятиями устраивала?

   – Чтобы мы сдохли?

   Клим в ответ только широко хмыкнул.

   – Или высохли. Но вы оказались очень трудным материалом. Она мне жаловалась, что диету вы не соблюдаете. И работать с вами чудовищно, просто невероятно сложно. Все ее теоретические графики и расчеты в вашей компании летели ко всем чертям.

   – А ты ее убеждал не давить на нас?

   – Ну да! В конце концов, вы же живые люди. К тому же стресс со всеми этими убийствами. А она все про свои занятия талдычит. Бесчеловечно было так над вами издеваться!

   – Мы не очень и возражали.

   – И вообще! – окончательно распалился Клим. – Вы вовсе не обязаны были оплачивать работу Синтии над ее диссертацией. И участвовать в ее опытах вы тоже не были должны. Да еще за ваши же собственные деньги! Это неэтично! Я не очень хорошо в таких вещах разбираюсь, но Синтии я тогда сказал, что она не права. Если честно, я ей чуть не врезал!

   Явно было, что Клим о смерти Синтии ничего не знал. Иначе вряд ли стал бы столь яростно порицать покойницу из-за такой ерунды. Людям свойственна лояльность по отношению к отошедшим в мир иной. К тому же Синтия не была так уж плоха, она была всего лишь натурой увлеченной. А вообще, каким бы гадом ни был человек при жизни, стоит ему умереть, как окружающие мигом переменят свое к нему отношение. А еще чего доброго и вовсе начнут жалеть умершего. Т-с-с! Он же умер! Как вы можете говорить о человеке дурное? Жуткое лицемерие. Если человек при жизни был негодяем, то что могло измениться после его смерти?

   Другое дело, что окружающим его людям становится немного легче при мысли о том, что мерзавец помер, а они еще живы. И стало быть, переиграли мерзавца, обошли на гонке. Он отстал, а они успешно идут к финишу. И коли так, то почему бы не пожалеть немножко проигравшего? Это ведь так несложно!

   Отсюда и хорошее отношение к умершим людям. Конечно, близкие горюют искренне. Только они.

   – Клим, Синтию убили. Убил наш маньяк. Тот самый из Египта.

   Инструктор, продолжавший яростно клеймить Синтию, внезапно замер, словно поперхнулся.

   – Что? – севшим голосом произнес он. – Что вы сказали?

   – Синтия умерла.

   – Умерла? – прошептал Клим сдавленным голосом. – Наша Синтия? Умерла?

   – Убита.

   – Не может быть! Я вам не верю!

   – Позвони следователю и спроси.

   Но никакому следователю Клим звонить не стал. А вместо этого воскликнул:

   – Рассказывайте! Все рассказывайте! Ничего от меня не скрывайте!

   Но что могли рассказать ему подруги? Они и сами знали только то, что поведал им майор Бряк. А поведал он им, надо сказать, совсем немного. Гораздо больше напугал.

   – На вашем бы месте я оставался дома и никуда без особой необходимости не выходил, – так в четвертый или в пятый раз заявил следователь, прощаясь с подругами и благодаря их за гостеприимство и вкусные пельмени. – Никому не известно, кого облюбовал маньяк в качестве следующей своей жертвы.

   – А вы думаете, он уже того... облюбовал? – дрогнувшим голосом поинтересовалась у него Леся.

   – Не сомневаюсь, что это будет кто-то из вашей злополучной группы!

   – Ой!

   – Поэтому сидите дома и носа никуда не высовывайте!