Фанатка. Трилогия

Я улыбался и молчал.

Когда друзья, разряженные в пух и прах, покинули коридор, я делал вид, что одеваюсь к вечеру. Сказал, что приду позже и мы встретимся там. Как только ушли последние, я переоделся в удобную одежду и вынырнул за дверь.

Марта явно не ожидала меня увидеть, но, как я и рассчитывал, не прогнала. Никакого социального самоубийства не предполагалось – все были на балу и можно было вполне рассчитывать на пару спокойных часов.

Переступив порог её комнаты, я почувствовал признаки паралича. На первый взгляд я очутился в логове ведьмы. Небольшом, уютном, чёрном, забитом сушеными и толчёными трупами. Присмотрелся – и выдохнул.

Выглядело угрожающе, но явно не имело отношения к реальности. Многим из этой ерунды пугала меня старшая сестра в детстве. И я разбирался, что только выглядит страшно, а на самом деле мусор, а к чему стоило присмотреться повнимательней.

Как ни странно, один действительно интересный предмет в комнате Марты всё же имелся. Это была книга, которую она читала.

Я уловил признаки замешательства, но списал это на то, что она могла чувствовать себя неуютно наедине с парнем. Правда, этим парнем был я, поэтому всё же думал, обойдётся. Предложил уйти – смущать или расстраивать её совсем не хотелось.

Но когда она подняла книгу и я мельком увидел, что написано на обложке, то понял: она не была уверена, стоило ли мне показывать своё чтиво. Наверное решив, что я не придам особого значения фолианту – мало ли что читали маги огня, да ещё такие необычные, как Марта, – она раскрыла книгу; а, может быть, подумала, что суетой только вызовет ненужное внимание.

Задвинув мысль о книге подальше, я постарался отрешиться от всего и углубиться в собственное чтение. Вечер должен был пройти, как я и запланировал, об остальном подумаю позже.

– Как собираешься провести каникулы? – спросил я, чувствуя, что отведённое время подходит к концу.

– Останусь здесь и буду учиться.

– Далеко живешь?

– Почти три недели пути.

– Ого, приличное расстояние.

– За каникулы даже до дома добраться не успею.

На зимние каникулы отводилась неделя. Студент был вправе потратить свободное время по собственному разумению: мог остаться в замке или отбыть домой.

– Чем займешься ты? Вернёшься в столицу?

– Да. Отец настаивает, чтобы вся семья проводила время вместе хотя бы дважды в год. Зимой мы собираемся в фамильном особняке.

«Ну это ты, наверное, и так знаешь», – подумал я.

– А летом?

– Лето каждый проводит, где хочет, но на одну неделю все мы обязаны явиться в загородное поместье. Отец строг.

– Мой тоже, – понимающе кивнула Марта.

– Вряд ли строже моего.

– Поверь, такое вполне может быть.

– Всё так серьёзно?

– Даже хуже, – округлила глаза Марта, но потом улыбнулась. – Но я его понимаю. Мама скончалась при родах, он растил меня сам. Думаю, растить девочку такому суровому человеку было не просто. Я знаю, что он меня очень любит, и потому прощу ему всё.

– Звучит пугающе.

– Ничего особенного, – поспешила поправиться Марта, – просто меня растили скорее как мальчика. Благородных девушек в нашем захолустье не было и нет, так что придерживаться нежного образа в качестве образца для воспитания не получилось. Отец говорит, что воспитывает меня так, как воспитывали его, потому что не знает, как по-другому.

– Что насчет гувернанток?

– Отец бы в жизни не доверил меня чужому человеку.

– В точности, как мой, – я опомнился, – по крайней мере, что касалось сестры. Мною, младшим сыном, больше занималась мать.

– Наследник рода твоя сестра?

Я кивнул.

– Переживаешь из-за этого?

Вопрос Марты был резонным. Девочки становились наследницами рода при двух условиях: право рождения – девочка должна была быть первенцем и иметь внушительный магический потенциал среди детей. В остальных случаях на наследство претендовал мальчик.

– Нисколько, – это было правдой. – Скорее рад. Сестре досталась вся ответственность. Я по сравнению с ней могу делать всё, что хочу.

– Так уж и всё?

Я чуть скривился – иногда Марта проявляла чрезмерную скрупулёзность к деталям.

– Я преувеличиваю, конечно, но с меня не спрашивают, как с неё. Я уже этому рад. А ты? – поспешил я перевести разговор в более безопасное русло.

– Я?

– Сколько вас в семье? – про Марту я знал ничтожно мало, и хотел узнать больше.

– Увы, я стала первым и единственным ребенком в семье. Отец больше не женился.

– Не могу не думать о нём с уважением, – честно отозвался я, и Марта кивнула.

Дело было в том, что оставлять только одного наследника, когда несчастные случаи были обыденным делом, к тому же дочь, которая всегда могла поддаться велению сердца и покинуть семью, взяв фамилию мужа, было рискованно. Тогда весь род мог попросту кануть в лету.

Обычно главы семей женились повторно по смерти супруги или супруга, хотя бы для того, чтобы обзавестись большим количеством наследников. То, как поступил отец Марты говорило о крайней степени преданности покойной жене. Падчерицам почти всегда жилось худо при мачехах и, конечно, мог родиться мальчик, к тому же более сильный.

Впрочем, насчет сил Марты у меня уже имелись некоторые сомнения.

Но спросил я не об этом.