Фанатки тоже пьют кофе на завтрак

– Что-то случилось? – удивился Том. – Ты же знаешь, я сегодня еду на встречу на счет нового проекта.

– Да, я помню, просто хотела кое-что сказать тебе перед отъездом.

– Детка, я думал, ты меня проводишь, но Лиззи сказала, что ты неважно себя чувствовала, так что…

– Том, Том! Сколько у меня времени? Я успею тебя застать?

Коул бросил на меня взгляд, полный отчаянья.

– Приезжай, через час такси меня увезет в Гатвик. Поторопись, – беспокоился Том. – Я тоже должен тебе что-то сказать.

Подумав, что я не успею застать Страуда, я решила сказать все по телефону, как бы это мерзко и низко не выглядело. Но в эту же секунду Джонатан, шагнул ко мне и вырвал сотовый из рук. Я пыталась подпрыгнуть и дотянуться до телефона, который он сжимал правой рукой у себя над головой, но моего роста явно не хватало.

– Хватит, – властно сказал он, и, выключив, отбросил смартфон, попав в нутро сумки.

– Нет, – злилась я, колотив его по груди, говоря о том, что он не может так поступать со мной, что он должен отпустить и все забыть. Я била кулаками, чтобы сделать ему больно, но у меня не было сил, чтобы нанести ему на самом деле сильный удар.

Его куртка отлетела к сумке, а прохладные руки коснулись моего лица, нежно обхватив его, что заставило меня сдаться, опустив руки и разжав кулаки. Он всматривался в мои глаза, а я задыхалась, тонув в дикой глубине его зрачков. Коул гладил большими пальцами мой подбородок и губы, а я целовала их, чувствуя соль на подушечках его пальцев от слез, которые жгли мои щеки.

Когда не было больше не сил, Джонатан уткнулся лбом в мой и прошептал:

– Больше не могу…

И поцеловал меня, сначала легко, просто касаясь, но с каждым поцелуем его губы становились все жаднее и требовательнее. Они терзали и заставляли отвечать с такой же страстью, с таким же отчаяньем, словно, доказывая, как трудно ему было противостоять силе желания. Он целовал долго и мучительно невыносимо, до последней капли воздуха в легких, до головокружения и слабости. И мы оба отдавались власти, которая так долго нас притягивала друг к другу.

Он шептал в шею, зарываясь в волосах, что не может без меня, что сойдет с ума, если я опять исчезну, просил, чтобы я не поступала так с ним. У меня подкашивались ноги, и я хваталась руками за его спину, сжимала в руках его рубашку, гладила родинки на его шее, стараясь успокоить его и себя, но то, что нас, наконец, толкнуло друг к другу, не поддавалось никаким резонам.

Прогнувшись под напором Джонатана, я не могла больше устоять на ногах, тогда он шагнул вперед, прижимая меня к стене холла, к шершавой стене, которая на секунду давала прийти в себя, а потом опять уносила из реальности, когда поцелуи становились слишком глубокими.

Его руки блуждали по моему телу, а губы сводили с ума. Я готова была отдаться ему, хотя понимала, чем это все может закончиться, но была не в состоянии остановиться. Лучше так. Пусть так. Раз, а потом можно все потерять… так можно, так будет лучше.

Я взяла его за руку, слегка успокаивая, нежно гладила пальцами вверх и вниз, не разрывая поцелуя и задыхаясь от его настойчивого и отчаянного напора. Наши пальцы сплелись, и он поднял мою руку над головой, прижимая ее к стене, а второй осторожно стал двигаться, касаясь легонько горячими подушками пальцев к моей коже, вниз по руке, доходя до подмышечной впадины и касаясь груди. Мой гортанный вздох завибрировал между нашими губами.

Он пытался забраться под мою футболку, я то же самое пыталась проделать с его. Мы так сильно распалили друг друга, что не заметили звук домофона, который не переставал звонить.

– Damn… – буркнул Коул и отпустил мои горящие губы, но не вытащил руку из-под майки. Его губы искривились в улыбке, сладкой и довольной, и он поцеловал меня в кончик носа, стараясь немного прийти в себя и восстановить дыхание. Потом дотянулся до кнопки домофона и сказал:

– Кто там?!

В потрескивающем динамике были отчетливо слышны высокие нотки Лиззи:

– Это я! Открывайте быстро дверь!

Она кричала что-то еще, но Джонатан нажал на кнопку и вернулся ко мне, целуя щеки и глаза. Этой минуты мне хватило, чтобы немного одуматься и прийти в себя, понять, что сейчас здесь будет Лиззи, которой придется смотреть в глаза, а дома меня ждет Том, с которым, несомненно, надо поговорить, прежде чем совершать что-то совершенно необдуманное. Я должна была поехать к нему и сказать, что не люблю его и, что все это бессмысленно. Бессмысленно жить на одной территории людям, которые не могут быть вместе, потому что один из них не хочет этого.

Я попыталась вырваться из рук Натана, который вовсе не хотел теперь меня никуда отпускать. Он словно только что понял, от чего собирался отказаться и не хотел больше этого переживать. Но я была бы не я, если бы не чувствовала себя полной решимости закрыть предыдущий гештальт, как говорят умные люди психологи, сбежав с места преступления.

– Что происходит? – спрашивал Джонатан, хватая меня за руки и пытаясь удержать.

– Еду к Тому, – спокойно, на сколько было возможно, ответила я. – Мы должны поговорить.