Фанатки тоже пьют кофе на завтрак

В квартире стоял запах кофе и геля для душа. Я вскочила с кровати, но квартира, как и вчера оказалась пуста, теперь и сумка исчезла. Уехал, чего я еще ждала? Все сама испортила. Могла бы и по телефону сказать Страуду, что не хочу к нему возвращаться, могла бы и просто забрать вещи и уехать, не дожидаясь того, как он в очередной раз будет манипулировать мной. Могла бы… как часто задним числом мы начинаем думать, что бы можно было сделать или сказать, но дело в том, что прошлое всегда остается в прошлом и изменить его, к сожалению, нельзя.

Я вернулась к кровати, заметив листок на подушке, но долго не решалась взять его в руки и прочитать. Он лежал на голубой наволочке – белый, как смерть, которая приходит внезапно. И вот теперь она ждала меня. Нет, не реальная, конечно, но душа точно приготовилась умирать.

Сверху написано: «Nastia»

Не «Sunny», а просто мое имя, даже не Стася. Руки задрожали, но я все же взяла его, открыла и стала читать:

«Прости. Я не знаю, что сказать. Поэтому и не разбудил тебя. Я вернулся около трех и не мог уснуть. Мне надо подумать. Подумать о том, что важнее. И важен ли я. Прости. Может быть, я не так идеален, как ты себе представляла. Мне не хочется сейчас выяснять отношений. Надеюсь, что ты поймешь меня.

Джонатан»

Слез не было, они кончились еще вчера. Я сложила листок и смотрела на то, как он планирует из моих рук на пол. Вот так значит выглядит настоящая боль. Вот так прощаются с фанатками звезды. Вспыхнув, тут же гаснут и забирают чужой свет с собой.

Телефон лежал на тумбочке, тот наш. Нашла единственный номер, что был сохранен в памяти и нажала на вызов, но в ответ услышала только: «Абонент не отвечает или временно недоступен…»

Вдруг мне пришла в голову спасительная идея, и я бросилась искать свой постоянный телефон. Нашла, набрала номер…

– Клер?!

– Да, – ответила она осторожно.

– Это Настя, Клер. Вы не знаете, где Джонатан?!

Я чувствовала, как похолодели руки, слышала, как что-то шуршит в трубке. Но не хотела слышать, то, что ответила мама Коула.

– Джонатан улетел в Акапулько, – спокойно объяснила она. – Он вылетел шестичасовым рейсом.

– Вы все знаете, да? Он сказал вам?

– Настя, это только ваше с ним дело. Я не знаю, что произошло, но он очень был расстроен. И сказал, что у него теперь нет друга. И что должен подумать. И должен вернуться к съемкам.

Я скатилась по стене на пол и прижала к себе колени, слушая ее.

– Ты же знаешь, он не любит разговаривать о том, что его беспокоит.

– Все кончено, Клер… Все кончено… – прошептала я.

Я знала, что мне теперь делать.

Глава 36. Я тебя не люблю.

«Любовь – это наркотик. Поначалу возникает эйфория, легкость, чувство полного растворения. На следующий день тебе хочется еще. Ты пока не успел втянуться, но, хоть ощущения тебе нравятся, ты уверен, что сможешь в любой момент обойтись без них. Ты думаешь о любимом существе две минуты и на три часа забываешь о нем. Но постепенно ты привыкаешь к нему и попадаешь в полную от него зависимость. И тогда ты думаешь о нем три часа и забываешь на две минуты. Если его нет рядом, ты испытываешь то же, что наркоман, лишенный очередной порции зелья. И в такие минуты, как наркоман, который ради дозы способен пойти на грабеж, на убийство и на любое унижение, ты готов на все ради любви».

Паоло Коэльо “На берегу Рио-Пьедро села я и заплакала”.

Знаете, раньше я сравнивала себя с Золушкой, такой тихой милой девушкой, которая спит на золе, вытирая нос грязной рукой, а потом вдруг превращается в прекрасную принцессу, в которую влюбляется принц. Но теперь я не знала, кто я. Золушки не поступают так с принцами, они не меняют их на кучера или пажа, они остаются верными с первой секунды, как увидели своего возлюбленного. А я, я все делала не правильно.

– Все кончено… – прошептала я.