Фанатки тоже пьют кофе на завтрак

– Том! – крикнула я. – Что за дерьмо?!

Он подавился пивом, но это отрезвило парня и заставило его расцепить объятия.

– Оставил меня, чтобы обжиматься с какой-то курицей?!

Я подошла ближе, выхватила у испуганного и удивленного Тома банку с пивом и швырнула ее об стену. Она лопнула, упала на пол и зашипела. Ее карамельная жидкость растеклась, примешивая к запаху сигарет сладковато-горьковатый запах темного стаута. Ну что ж смотрите, «господа присяжные заседатели», что такое настоящая любовь.

Взгляд Тома бегал от меня к Джесси и кому-то еще за моей спиной, но меня волновало только то, как я чувствовала себя во всей этой менаж-де-кятрё или сан.

– Ты решил, что я идиотка?!

– Я никогда так…

Но он не успел договорить, я дернула его за руку к себе, и, хотя он возвышался надо мной и был крупнее, все же сумела оторвать его от стены и рыжей куклы.

– Детка… – попытался заговорить он, но я заткнула его поцелуем.

– Пошли отсюда! – оторвавшись от него, сказала я. – Нам есть чем заняться!

Том обхватил меня за талию, я положила ему руку на плечо, и мы вышли из этой дыры. Последнее, что я видела – это глаза Джонатана, который стоял в дверях, опираясь предплечьем о косяк и сжимая в руке свой гребанный телефон. 

*** 

Утро воскресенья выдалось солнечным, но проснуться и разлепить веки, я не могла, даже под звуки телефонной трели, которые выдернули меня из спасительного сна. Играла Чичерина.

Я приподнялась от подушки и пошарила рукой по тумбочке, телефон свалился на пол. Черт! Перегнувшись через край кровати и шаря по полу руками все еще с закрытыми глазами, наконец, ощутила холод безжалостного куска металла.

– Алло! – не открывая глаз ответила я.

– Милая, привет. Стася, я так рада! – трещала радостно Лиззи в трубке.

Конечно, несомненно, мне должно было быть очень интересно, чему и почему радуется сестра Джонатана, но сказать честно, сейчас мне хотелось спать, а не радоваться чему-то там, поэтому я держала телефон на вытянутой руке, пока не услышала, сбивчивые:

– Наконец-то, вы все выяснили и теперь вместе, я просто счастлива…

– Стоп! За кого ты рада, кто счастлив?

Открыв глаза, я немного пришла в себя, вспоминая, что вчера было.

– Ты и Джонатан, конечно, – она сказала это так, будто это такой всем известный факт, а я отсталая такая ничегошеньки про себя и не знаю.

– Подожди, Лиззи. О чем ты говоришь? – я прочистила горло и решила встать с постели, чтобы не будить все еще мирно похрапывающего рядом Тома. Вспоминая и вздыхая с облегчением о том, что все, на что вчера был способен Страуд после того, как я на него набросилась, это раздеться и ткнуться своим прекрасным носом в подушку, я вернулась к разговору, где милая сестренка Коула пыталась растолковать мне о том, о чем я даже не подозревала.

– Я говорю о том, что ваша прекрасная фотография, сделанная в каком-то лондонском пабе, говорит сама за себя, – поясняла Лиз.

– Поподробнее, пожалуйста, – попросила я, пытаясь попасть в свои вьетнамки.

– Ну, вы здесь так смотрите друг на друга и заголовок гласит: «Коул и его новая знакомая», – я все равно еще ничего не понимала. – И я подумала, что…

– Лиззи, между мной и твоим братом ничего нет, – как-то слишком грустно для самой себя, объяснила я, поправляя шорты и топ, в которых я спала. – Ничего, понимаешь? И не будет в ближайшем будущем точно.

– Э… Что? Почему? – искренне удивлялась она.

Я зашла на кухню, включила кофе-машину и села за стол. Наверное, меня и саму волновал этот вопрос, но я не могла на него ответить, к сожалению, мне трудно было угадать, что пряталось в голове у Коула, что составляло его жизнь. Он правильно заметил, я его не знаю, но он и ошибался, я чувствовала его, мне не надо было ничего знать, а чувства говорили, что его что-то сдерживает. Или кто-то…

– Стася… Но ведь вы… – глубоко вздохнула Лиззи. – Я ничего не понимаю.

– Он хочет быть друзьями, – подытожила я. – Это все, что он может предложить.

– Ерунда. Это все какое-то недоразумение… Это…

– Элизабет… – у меня вырвался глухой стон. – Хватит. Это все бессмысленно. Пока Джонатан сам не решит, что ему нужно, ничего не будет. Понимаешь, ничего. Я так не могу. Я больше не могу. Я устала от пустых надежд, когда могу жить здесь и сейчас.

– Я… Я не знаю, что сказать.

– Больше не надо ничего говорить, Лиз.

– Стася, не плачь…

Я и не заметила, как опять потекли предательские слезы, которые сдерживала вчера весь вечер.

– Все хорошо, – я пыталась восстановить голос и говорить более спокойно, стирая следы слез. – Все уже хорошо.

– Детка, что случилось? – на кухню вошел Том, держась за голову руками. Выглядел он скверно, но виновато.

– Все хорошо, – ответила я, решая, что он не заметил, что я плакала. – Сейчас дам аспирин.

Он сел напротив меня в одних трусах и с прической, как у этого актера про вампиров.

– Лиззи, прости. Я перезвоню, – сказала я в трубку.

– Окей, – разочарованно ответила она. – Я переслала тебе фото на телефон. Пока.

– Пока.