Фанаты бизнеса. Истории о тех, кто строит наше будущее

Все ему – Женька, ты гений! Какой образ – «на солнце негодуя, темнеть стал звездный небосклон». Потом бежали к еще одному доморощенному поэту – Криворучко… Ему читаем: «Смотри, Женька написал!» Он: «Это ж Огнивцев!» Малоизвестный писатель.

У меня собирались. Динамик РД-10 – колокольчик, как его раньше называли. Десятиваттный. Летом во двор. Танцы. Целый день я сижу, паяю. Вот такая жизнь была. Иногда от безденежья подряжались у «Художественного» спекулировать билетами. Закупали билеты, а потом с рук продавали. Правда, недолго. Но такое тоже было. А дело-то в том, что, вообще-то говоря, обстановка была послевоенная, инвалиды около метро: «Кому “Дели” надоели, покупай “Казбек”!»

ПОСТ О МАИ, ГДЕ БЫЛИ ВСЕ СВОИ И ГДЕ ВОЗНИК «КОЛХОЗ» БЕЗ КРИКОВ И УГРОЗ

Особенностью живого ума является то, что ему нужно лишь немного увидеть и услышать, чтобы он мог потом долго размышлять и многое понять.

Джордано Бруно

КОМНАТА ПОД НАЗВАНИЕМ «314»

В 1952 году Дмитрий Зимин поступил сразу же после школы в Московский авиационный институт (МАИ). «На младших курсах, когда шла начертательная геометрия, было скучновато, – вспоминает он. – А потом, как пошли специальные дисциплины, действительно было интересно». Важное качество его характера проявилось уже в то время: если предмет не нравился, он его просто прогуливал, но пропускать занятия на военной кафедре, где готовили будущих офицеров, никто не мог. «Мы тогда были в военных лагерях, – вспоминает он о 1953 годе. – Нас вывезли в город Слоним на границе с Польшей в танковую дивизию, которая в это время была на сборах. В казарме разместили, дали тамошних сержантов». В группе у Дмитрия Зимина было довольно много фронтовиков: «Офицеров почти не было – сержанты, старшины были, которые войну прошли. Друзья-приятели, а тут они надели свои лычки. Мы-то рядовые, необученные. Вторые лагеря в Кубинке на старших курсах были уже специализированные: аэродромная радиослужба, радиомаяки».

Между двумя сборами в институте появилась «команда 314». Не просто появилась, а заняла целых две комнаты. Как простым студентам дали комнату и для чего? Ответ прост: Зимин собрал вокруг себя студентов, увлеченно занимавшихся радиотехникой, и возникла идея создать кружок радиоизмерения. Студентов поддержал преподаватель Страусов (инициалы пока не выяснены. – А.К.). Он был очень интересный преподаватель, «старой закалки». «У меня даже такое впечатление сейчас, что он чуть ли не в инженерном мундире ходил, – вспоминает Гелий Земцов, однокашник Зимина по учебе в МАИ. – Очень был сухой человек, но прекрасный специалист, и страшно обрадовался, что кто-то заинтересовался этой проблематикой, довольно сухой наукой. Пошел нам навстречу». Деканат факультета выделил помещения – одно под кружок, другое под УКВ-радиостанцию. «По существу это клуб был, – считает Земцов. – Клуб по интересам. Там и интересы были профессиональные, и одинаковая склонность к развлечениям».

Глосса о своей комнате

Ни у кого нет, а у нас своя комната! Комната под названием «314». Нас потом все называли «команда 314». Все-таки мы имели в институте свое помещение. Там к экзаменам готовились, выпивали, чего там только не было. Радиолюбительством тоже занимались. Одно из наиболее ярких, очень ярких событий: я помню, какой это был шок, когда наконец к нам попало в руки закрытое выступление Хрущева! По поводу Сталина. Шок был. Мы как раз были в 314-й. Кто-то принес – родители достали. У нас его еще не читали, и мы его зачитывали. То еще было потрясение!