Фандом 2.0

Я открываю глаза. Подруга стоит рядом, набросив на плечи полотенце. Её обычно яркие волосы потемнели от воды. Сквозь тонкую бледную кожу просвечивают вены. Она кажется высеченной из мрамора холодной статуей. И всё же она наверняка выглядит куда лучше меня.

– Ви, корка ты от пережаренной вафли, сама подбила меня переплыть эту вонючую канаву, а последнюю половину пути мне пришлось тащить тебя на закорках.

– Спасибо, – выдыхаю я.

– Если бы не Эш, мы бы утонули, – говорит она.

Стараясь не шевелиться, я оглядываю комнату. Сначала я думала, что Эш привёл нас в дом своей матери, где мы были в прошлый раз. Хотя вряд ли – до того дома от реки идти не час и не два. А сейчас мы на каком-то старом складе, где отгородили гостиную. Заметна женская рука: в чайнике – букетик цветов, на стенах – рисунки. Я с трудом отгоняю новый приступ ревности. Эш живёт здесь вместе с Дейзи. Конечно, с кем же ещё.

– Хватит прикидываться Суперменом, – мягко советует Кейти. – Ты куда больше похожа на Капитана Подштанника[3].

– О чём это вы? – спрашивает Эш.

Он садится на диван, касаясь меня спиной. Мне стоит неимоверных усилий не свернуться вокруг него клубком. Эш откидывает одеяло и осторожно протирает мою руку влажной салфеткой, от которой исходит острый запах спирта и лекарств.

– Это салфетки гемов, они помогут.

Боль понемногу отступает. В теле появляется неожиданная лёгкость, возвращается желание снова двигаться.

– Значит, Нейт – изменник, – произносит Эш будто бы самому себе. – А ведь и Ди так говорила. Он очень странно вёл себя в последнее время.

– Только, пожалуйста, никому не рассказывай, – умоляю я.

– Почему?

– Торн его убьёт.

Горячее дыхание Эша обжигает мне щёку.

– Ты права. Торн погубил слишком многих моих друзей.

– Кто-то нарочно сделал Нейта предателем, я знаю.

– Кто?

Я оглядываюсь на Кейти в надежде на её умный ответ. От холода я плохо соображаю, и единственное, что приходит в голову, – это «злобный графоман из другого мира».

Кейти молчит.

В наступившей тишине Эш серьёзно смотрит мне в глаза.

– Скажешь, когда надумаешь.

Я с облегчением вздыхаю и собираюсь поблагодарить его за терпение, но Эш вдруг хватает меня за руку.

– Какого чёрта?..

Он снял с моей руки влажные салфетки и теперь ошеломлённо моргает, глядя на почти чистую кожу, а потом принимается тереть с новой силой.

– Кейти, дай-ка мне чистую салфетку, – просит он. – Виола, кто это сделал?

– Я, наверное, порезалась о какие-то осколки или что-то вроде того, – лепечу я.

Он бросает на меня недоверчивый взгляд голубых глаз.

– Что-то не верится.

И Эш, и Кейти озадаченно смотрят на меня, а потом у них одновременно отвисают челюсти. Мне даже становится не по себе. С трудом повернув голову, я вижу, что их так поразило.

На моей руке вырезаны буквы. Приходится несколько раз моргнуть, чтобы сосредоточить на них взгляд и осознать увиденное. Буквы складываются в надпись: «БАНК, ПОНЕДЕЛЬНИК, ПОЛНОЧЬ».

– Какого чёрта? – вырывается у Эша. – Это буквы, да? Объясните же, что происходит.

– Это сообщение, – помедлив, отвечает Кейти. – С другой стороны.

– С какой «другой стороны»? – переспрашивает Эш. – Вы что, ангелы какие-нибудь?

Кейти задумчиво кивает.

«Да, ангелы. Это звучит хорошо, понятно».

– Что здесь написано?

Он медленно произносит букву за буквой, складывает их в слоги.

«Вот это да! Эш учился читать».

– Не надо. – Я закрываю послание ладонью, не давая ему дочитать. – Я обязательно тебе всё объясню, только не сейчас. Когда придёт время.

Эш молча смотрит на меня и неохотно уступает:

– Рану лучше зашить. Я принесу аптечку. И захвачу у Ди что-нибудь из одежды.

Эш уходит, и с каждым его шагом сердце у меня ноет сильнее: «Если бы я могла рассказать ему правду! Ведь он почти меня вспомнил. Нельзя. Сейчас главное – Нейт. Я должна вернуться с ним домой».

Руку снова пронзает нестерпимая боль. Она проникает до самых костей. У меня на глазах на коже появляется ярко-красная полукруглая черта, течёт кровь – крошечные алые капельки быстро собираются в тонкий ручеёк.

– Какого дьявола… – шепчет Кейти.

– Помоги! – вскрикиваю я. – Помоги же!

Извиваясь, я сажусь на диване и, упираясь ногами, вжимаюсь в подлокотник, будто пытаясь убежать от собственного тела. Руку я вытягиваю перед собой, чтобы оказаться как можно дальше от очага боли. Рядом с первой чертой появляется другая, перечёркивая её посередине. Получается буква «Э».

– Откуда она взялась? – всхлипываю я.

Кейти обнимает меня за шею.

– Тише, Ви, тише. Всё в порядке. Помнишь татуировку? А след от пули? Это знак с той стороны, из нашего мира.

Но я не слышу ни слова, только кричу и вжимаюсь в диван.

Кейти стискивает мои пальцы на окровавленной, изрезанной руке. Мгновенно накрывает рану медицинской влажной салфеткой, и обезболивающее лекарство действует, боль стихает.

– Вот и всё, – говорит она.

И голос у неё такой спокойный и уверенный, что не поверить невозможно. Я прихожу в себя и медленно киваю. Кейти осторожно снимает салфетку.

Я отстранённо рассматриваю алые буквы, будто они написаны не на моей коже, а на листе бумаги.