Фанера над Парижем

В полном разочаровании я вновь уселась к столу (во вращающееся кресло банкира) и стала прицеливаться пультом во все, что попадалось на глаза. Вращалась туда-сюда и, живо представляя своих врагов, расстреливала их безжалостно из ковбойского «Кольта». Долго так я воображала, видимо, не до конца расставшись с детством.

И вдруг случайно прицелилась в округло выступающий угол стены кабинета. Прицелилась, нажала красную кнопочку включения, сказала «пиф-паф» и…

Массивный, украшенный лепниной угол стены с едва слышимым жужжанием начал медленно поворачиваться на невидимой оси. За ним тут же обнаружился шкафчик с множеством полок. А на полках…

Нет!!! Я в жизни не встречала подобной откровенности! На стеллажах в алфавитном порядке, по разделам, стояли папки для бумаг. А каждый раздел снабжен табличками, на которых аккуратным банкирским почерком было обозначено: «компромат», «должники», «кредиты», «защита» и так далее и тому подобное. Просто полное собрание деятельности Турянского.

«Да-а, — подумала я, — простукать такой тайник невозможно: отъехала не декорация там какая-нибудь, а целая стена. А посмотреть, так нет на стене ни щелей, ни других признаков того, что она способна отъезжать».

Но меня уже волновало другое. Первым делом я полезла в папки с пометкой «компромат»…

И тут же наткнулась на свою Тамарку. Легко отыскала ее среди других, неизвестных мне фамилий. Боже, как она влипла! Этот чертов Турянский такое про нее знает, что я сразу пришла в сомнения: должна ли я его искать?

Может, пусть и сгинет с концами?

Чем больше я изучала документы, тем больше проникалась мыслью, что Тамарке очень даже выгодна кончина Турянского, причем именно естественная. Более того, Тамарка просто обязана спать и во сне видеть, что он умер, но при этом не мешало бы каждый день ставить богу свечку, чтобы он сделал это самым естественным путем.

Я бы на месте Тамарки и своих телохранителей приставила бы к нему от греха подальше, потому что подорвись Турянский, скажем, на мине, и это будет конец Тамаркиной свободной жизни. Упекут беднягу за решетку. Почему?

Да потому что муж Лели фантастически осторожный и предусмотрительный человек. На полке с пометкой «защита» лежали записи, из которых узнала я, что Турянский далеко не лох. Он соорудил недурную систему, мгновенно срабатывающую после его насильственной смерти — весь компромат сразу выбрасывается в Интернет, а копии документов отправляются в органы.

Если верить этим записям, то насильственная смерть Турянского просто взорвет наше общество, прокатившись волной потрясающих разоблачений.

И предотвратить эту волну никак нельзя: кто отправит в Интернет информацию, знает один лишь Турянский: та часть записей, которая освещает эту проблему, зашифрована. Живет, думаю, где-нибудь старушенция, которой Турянский ежемесячно добавляет к пенсии солидную для нее сумму, а может, студент там какой, может, просто знакомый или близкий ему человек, бывший сосед, да кто угодно…

Думаю, людей этих много, и сами они понятия не имеют, что за информацию должны явить свету в случае гибели того, кто им платит. Если Турянский умрет после долгой и продолжительной болезни, они, следуя инструкциям, просто уничтожат данный им на хранение материал, если же в СМИ промелькнет сообщение о его убийстве, материал пойдет в Интернет. Все просто. Бедная Тамарка.

Дальнейшее исследование показало, что бедная Тамарка не одна. Вскоре к ней присоединились и другие мои знакомые, к примеру, Маруся.

То, что Маруся шельма, я знала давно, но суммы, из-за которых она рисковала своей свободой, были столь незначительны, что только диву давайся и руками разводи — из-за какой глупости эта хитрая бестия попала на крючок к Турянскому.

Вот к чему жадность приводит.

Каково же было мое удивление, когда среди прочих жертв я обнаружила и Пупса, и не жадного, и не плутоватого, а просто нашего честного Пупса, мужа благороднейшей из благороднейших Розы.

Турянскому, видимо, пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он заманил осторожного Пупса в свою ловушку…

Э-хе-хе! В нашей стране заниматься делом и совершать преступление — это одно и то же.

Порой преступление уже просто жить.

Как тут осудишь Пупса?

Естественно, у меня сразу же возникло желание документы, компрометирующие Пупса, порвать и сжечь, но не тут-то было. Мгновенно выяснилось, что это всего лишь копии, с помощью которых, думаю, Турянский проводил свой текущий шантаж и которые поэтому ему нужны были частенько и всегда находились под рукой. Подлинники же он хранил в каком-то надежном и отдаленном месте.

Но я же не бесчувственный чурбан — конечно же, я расстроилась, распереживалась за них, за шельмоватых своих друзей: ах, Тамарка, ах, Маруся, ах, Пупс!

Больше всего огорчилась за Пупса. Раз в жизни человек согрешил, и так неудачно. Бедная Роза, она-то за что пострадает? Ах, как она любит своего Пупса, как не захочет его лишаться, но если Турянского нет в живых, участь Пупса предрешена.