Фанера над Парижем

— Ах, любопытно осмотреть первый этаж, — ловко отпрыгивая в сторону и отчаянно пытаясь вернуться к диванам, воскликнула я и с лукавой улыбкой спросила:

— Это возможно?

Коровин, изумляя своим проворством, преградил мне путь и, сильной рукой обвив мою талию и увлекая меня к кровати, прошептал:

— Там нет ничего интересного: помещение для охраны и гардеробная. Все интересное здесь.

Я же в пароксизме любопытства упорно рвалась из этого будуара, а потому возразила:

— И все же хотелось бы посмотреть другие комнаты. Раз на первом этаже неинтересно, давайте осмотрим второй этаж.

— Второй этаж вам хорошо знаком, — прижимая меня к себе и дрожа, задыхаясь, сообщил Коровин. — Здесь всего две комнаты: эта, в которой мы находимся, и салон для спиритических сеансов. Отстраняясь от него из последних сил, я спросила:

— А что же на третьем этаже?

— Третий этаж составляет жилую, интимную часть дома. Туда я приглашаю лишь очень близких людей. Вы хотите туда попасть? — Коровин сжал меня в объятиях и с пристальной многозначительностью заглянул в мои глаза.

Черт знает почему, я, видавшая виды, смутилась и пролепетала:

— Может быть, позже, после сеанса…

Коровин со сладким вздохом отпустил меня и сказал:

— Очень рад. Смотрите, не обманите.

Я пришла в ужас, хотела объяснить, что он не правильно все истолковал, хотела дать ему понять, что то, на что он рассчитывает, невозможно, но вместо этого, удивляясь себе, лишь спросила:

— А почему вы не устроили спиритический салон на первом этаже?

— Потому что салон не должен располагаться над подвальным помещением, — нежно целуя мои руки, пояснил Коровин. — Светлые духи не терпят этого. Софья Адамовна, вы вдохновляете меня! Чувствую, сегодняшний сеанс нас всех потрясет! Я в ударе!

«Черт бы тебя побрал», — подумала я, немного страдая оттого, что отношусь к тем нравственным женщинам (совершенно неспособным на измену), коих в русском обществе большинство.

На мою радость в дверь постучали.

— Альфред Гавриилович, пора готовиться к сеансу, — услышала я незнакомый мужской голос.

Коровин с горестным сожалением воззрился на меня, вздохнул и пояснил:

— Это мой помощник.

— Жаль, он очень не вовремя, — сразу осмелев, притворно опечалилась я.

— Как вы правы, очень не вовремя, — просветлев, согласился Коровин. — Но, увы, вынужден вас покинуть. Встретимся позже.

Он послал мне воздушный поцелуй.

ГЛАВА 13

Вдохновленный мною Коровин не обманул, спиритический сеанс действительно прошел чрезвычайно интересно: прояснились все, волновавшие публику, вопросы.

На этот раз стол вертеть не стали, а красавчик Равиль, все так же выступающий в роли медиума, вооружился изящным плетеным предметом, похожим на крошечную корзинку, насквозь проколотую огромным карандашом.

Коровин встал за спиной Равиля и, сделав несколько сложных пасов над его головой, дурным голосом взвыл:

— Вызываю-ю-ю дух вели-и-и-ко-о-о-го им-пера-а-а-тора На-а-а-а-полео-о-о-о-о-на!

Равиль вздрогнул, словно его полоснули плетью, побледнел и судорожно вцепился в корзинку. Карандаш уперся в чистый лист бумаги, корзинка забалансировала, подрагивая в руках Равиля.

Коровин, совершавший странные пасы, внезапно застыл, лицо его стало спокойно и непроницаемо.

— Здесь ли ты, о великий дух? — тоном строгим и безмятежным вопросил он.

Даже не верилось, что секунду назад он так страшно выл.

Как только Коровин задал свой вопрос, на лбу Равиля выступили бисеринки пота, руки его судорожно задергались, следуя за ожившей вдруг корзинкой, и черный грифель карандаша вычертил на бумаге вполне приличным почерком по-французски: «OUI».

— Он с нами! — возликовал Коровин, я же с удивлением мысленно констатировала, что теперь Равиль корзинки почти не касался и не воздействовал на грифель карандаша.

Пальцы его висели над этим странным сооружением, со скоростью таракана бегающим по столу и складно пишущим по-французски.

«Что за фокус?» — изумилась я.

Тем временем Коровин продолжил сеанс и вполне буднично сообщил:

— Все желающие поочередно, слева направо, начиная от медиума, могут задать императору свой вопрос.

Первой оказалась уже знакомая мне дама, прибывшая на «Ягуаре».

— Кто завтра выиграет тендер на поставку продуктов питания Московскому военному округу? — дрожащим голосом спросила она.

Вопрос нисколько Коровина не смутил. Он продублировал его своим звучным голосом, одновременно делая пасы над головой Равиля. Корзинка запрыгала, карандаш застрочил по бумаге:

«La rout de Paris a Strasbourg passe par Chalons».

— Это по-французски? — растерянно спросила дама из «Ягуара», тщательно перенося запись в свой блокнотик изящной золотой ручкой.

— Вероятно, — пожал плечами Коровин.

— Дорога из Парижа на Страсбург проходит через Шалон, — перевел даме откровения духа один из гостей — мужчина с черной чеховской бородкой.

— О Шалон! О император! — возликовала дама, вскочив со своего места. — Я все, все поняла!

Она вихрем пронеслась к выходу и с воплем «победит мой Шалонов!» исчезла. Даже невозмутимого Коровина проняло: он обвел присутствующих взволнованным взглядом.

— Шарман! Шарман! — радостно закричала я и захлопала в ладоши.