Фанера над Парижем

— Ростом для меня маловат, — огорчаясь, заключила она и, жадно облапав собственный бюст, снова припала к щели.. — А потом Турянский из министерства в собственный банк перебрался и Перцева за собой утащил, — продолжила она. — Раньше они были друзья — не разлей вода, а потом словно кошка между ними пробежала. На, удостоверься, что твой Равиль с мужиком, и успокойся.

Маруся уступила мне место у щели и отправилась к столу.

— Сейчас и к мужику вполне ревновать можно, такие времена настали, — посетовала я, поспешно занимая место Маруси, потому что очень уж хотелось посмотреть на этого Перцева, о котором я много слышала, но которого ни разу не видела.

Перцев как Перцев, не многим лучше Турянского. Чуть моложе, чуть стройнее, чуть выше и чуть симпатичней. Он действительно о чем-то шушукался с Равилем, здесь Маруся была права. Я заметалась.

— Что опять не так, старушка? — громко чавкая, спросила Маруся.

— Хочу послушать, о чем они говорят, — заявила я. — Но как это сделать? Они шепчутся.

— Возьми бокал, — посоветовала Маруся. — Говорят, помогает.

— Вообще-то я слышала про стакан.

— Геометрически они похожи.

Я схватила бокал и приставила его к щели. Без бокала слышимость была гораздо лучше, бокал только ухо затыкал. Не знаю, кто это придумал, но вынуждена развеять глупый миф: без бокала слышно лучше! Лучше, но плохо было слышно, хоть с бокалом, хоть без бокала. Я снова заметалась.

— А если журнал попробовать? — смекнула Маруся. — В трубочку его сверни и приставь к уху.

Она достала из сумочки журнал, пестрящий диетами, которые Маруся собирала и раскладывала дома на всех сиденьях: на стульях, креслах и диванах, раз уж говорят, что на диетах полезно сидеть.

Увидев журнал, я, на секунду забыв про Равиля, погрузилась в чтение — такая у меня жажда к знаниям, но дружеский долг взял верх над личным, и я тут же вернулась к Равилю.

Однако эффекта не принес и журнал.

Я огорчилась. Маруся тоже.

— Неужели совсем ничего не слышно? — изумилась она. — Боюсь, они-то нас с тобой слышат — перегородки хлипкие.

— Конечно, мы же не шепчем. Особенно ты.

— Почему только я? — обиделась Маруся.

— Потому что шептать ты не можешь даже теоретически — глотка не та. Да им и не до нас. Уж очень увлечены своим разговором.

— О чем Перцев может так увлеченно болтать с Равилем? — наконец заинтересовалась и Маруся.

— Желая ответить на этот вопрос, я и стремлюсь подслушать, — воскликнула я.

И тут меня осенило. Роза! Моя великодушная Роза! И Маруся, словно прочитав мои мысли, заключила:

— Розка с фонендоскопом нужна. Уж с фонендоскопом точно подслушаем. И живет она здесь неподалеку. Все сложилось удачно, срочно звони.

Я схватила сотовый и торопливо набрала номер Розы.

— Не вздумай брякнуть про подслушивание, — наставляла меня Маруся. — Скажи, мол, дурно мне.

— Если она еще дома, — выразила я опасение. Нам повезло: Роза была дома, но на мой голос отреагировала без должной радости. Видимо, состоялся-таки неприятный разговор с Пупсом.

— Роза, дорогая, — запела я, — ты единственная, на кого можно рассчитывать. Хватай фонендоскоп и дуй в соседний ресторан. Мы с Марусей тебя ждем.

Несложно догадаться, какое впечатление на Розу произвело мое сообщение. Честное слово, я знаю ее с детства, но никогда не подозревала, что она способна брать такие высокие ноты. Надо же, сколько потеряла большая сцена!

— Ха! Фонендоскоп! — взвизгнула Роза и тут же очень неприятным голосом вопросила:

— Только фонендоскоп? Может, еще и гинекологическое кресло вам прихватить? Какой смысл идти в ресторан с одним фонендоскопом?

— Никакого, — ответила я, — но кресла же у тебя нет.

— Вы с Маруськой пьете с утра, а у меня развод с Пупсом, — пожаловалась Роза.

— Эээ, — сказала я Марусе, — отпадает наш гинеколог, у нее развод.

— Какой еще развод, когда мне плохо, — гаркнула Маруся и вырвала у меня трубку. — Роза, Роза, — заверещала она, — мне прямо всей плохо! Роза, скорей! Скорей! Какое счастье, что ты рядом живешь! Нам просто повезло!

Видимо, Роза пожелала знать, где мы, потому что Маруся вынуждена была повторить, что мы сидим в ресторане, где нам скучно без Розы и фонендоскопа. Она протянула мне трубку и приказала:

— Скажи ей, что мы трезвые.

— Мы не пили, Роза, — воззвала я. — Маруся за рулем, а я на диете.

— А что с Марусей? — спросила она.

— Приступ, — уклончиво ответила я.

— Какой приступ?

Я растерянно уставилась на Марусю:

— Спрашивает, какой приступ.

Маруся опять вырвала у меня трубку и закричала:

— Ты русская, Роза? Тебе же сказано, хватай фонендоскоп и пчелой в ресторан, пока я еще жива. Придешь — увидишь, какой приступ.

Я схватилась за голову:

— Что она с нами сделает, когда узнает, зачем фонендоскоп!

— Ничего не сделает, — бросила мне Маруся. — Розка маленькая, ей с нами не справиться. Скорей мы ей что-нибудь сделаем.

Я собралась Марусе ответить, но ей уже было не до меня.

— Какая «Скорая помощь»?! — возмущенно закричала она в трубку. — Роза, ты прямо вся сошла с ума!

Видимо, та посоветовала вызвать «Скорую помощь».

Я выхватила трубку у Маруси и сказала: