Фанфик Гарри Поттер и Тень Хогвартса

Снегг надолго задумался. Гарри заметил, что у зельевара появилась привычка теребить себя за мочку левого уха, раньше такого за ним не водилось, да и вообще, такие вещи всегда считались среди преподавателей дурным тоном. Но сейчас у Снегга не было учеников.

— Значит, вот как... — наконец сказал он, невольно повторяя Гарри, — Что ж, зло никогда не удаётся избыть полностью и окончательно, да и где было бы добро, если бы в мире не осталось хотя бы ничтожных следов зла?

— Возможно, этот мир стал бы лучше? — спросила Гермиона.

— Вы так думаете? Увы, вы ошибаетесь. Если бы в мире каким-то чудом одномоментно удалось истребить всё то, что вы называете злом, оно немедленно возникло бы вновь. И, знаете, откуда? Его породило бы добро, ибо добро и зло — это не разные сущности, а две стороны одного и того же.

— Не замечала за вами пристрастия к софистике, профессор, — отпарировала Гермиона.

— За двадцать лет одиночного заключения кем только не станешь... Ну, хорошо, а что было дальше? Впрочем, я и сам знаю: хорошие парни собрались и поубивали плохих. Я не ошибся?

— Не ошиблись, — кивнул Гарри, — но плохие парни создали нам кучу проблем, об одной из них мне напоминает вот этот шрам, — он провёл пальцем по щеке.

— Азкабан, конечно, сравняли с землёй, как добрые парижане Бастилию?

— Зачем? Азкабан стоит, где стоял, там по-прежнему тюрьма для волшебников, но, во-первых, дементоров там теперь нет — их истребили в первую очередь, а, во-вторых, туда некого сажать. Преступления в волшебном сообществе Британии теперь невероятная редкость, да и то, какие-то глупые мелочи.

— В общем, тишь да гладь?

— Не совсем. Сначала была крайне неприятная история со скрижалями Грин-де-Вальда, а потом эти умалишённые из отдела Тайн вздумали ставить опыты с вратами Гвин-ап-Нудда, в результате чего один из них, сын Люпина и Тонкс и мой крестник, угодил в эпоху короля Артура, и мне с одним из профессоров Хогвартса пришлось отправляться ему на выручку. (Гарри не хотелось говорить, что Дуэгар занял место Снегга на кафедре зельеварения). В общем, там было много всего, именно тогда я повидался с Мерлином, Артуром и Морганой, а Моргауза и Мордред сумели пробраться в наше время. Мордреда удалось кое-как запихать обратно, а Моргауза возвращаться не захотела, теперь она преподаёт в Хогвартсе.

— Знаете, Поттер, за двадцать лет безделья я множество раз прикидывал, как могли бы развиваться события после моей... хм... безвременной кончины, но до такого за все эти годы додуматься не смог даже я. Значит, врата Гвин-ап-Нудда вернулись в мир? Они дьявольски опасны!

— Теперь мы знаем это. Я приказал вести исследования с соблюдением строжайших мер безопасности. Путешествие в артуров мир не прошло для меня даром!

— Ну, хорошо, а что интересного произошло ещё? Кто покинул сей бренный мир?

— Да из наших общих знакомых вроде никто, — ответила Гермиона. — Многие постарели, это правда, но...

— Значит, война с Волан-де-Мортом забрала только две жизни — его и мою? — горько спросил Снегг.

— Это не так! А Седрик Диггори, а Аластор Грюм? Во время битвы за Хогвартс погибли многие школьники и преподаватели, а сколько мракоборцев отдали жизни потом, когда по всей Британии пришлось отлавливать пожирателей смерти? А о вас, профессор, теперь рассказывают на уроках истории магии.

— Всё тот же Бинс?

— Ну, а кто же...

— Представляю себе... Лучше забвение, чем пыльное бормотание этого засохшего чучела!

Гарри и Гермиона переглянулись:

— Профессор, вы, наверное, устали от нас? Всё-таки двадцать лет в полном одиночестве, и вдруг на голову валяться два «самых любимых» ученика...

— Иными словами, вам хочется поговорить наедине, называйте вещи своими именами, — губы Снегга скривились в привычной ехидной усмешке. — Что ж, давайте расстанемся до полуночи. Дайте-ка ещё раз карту. Встретимся в полночь вот здесь.

— Но как мы узнаем, что наступила полночь? — удивилась Гермиона, — здесь же всё время один и тот же час!

— Здесь — да, а в большом мире — нет.

Снегг снял с полки пузатую баночку, наполненную ярко-зелёной жидкостью, дотронулся до неё волшебной палочкой и пробормотал заклинание.

— За четверть часа до полуночи жидкость в этой склянке закипит и начнёт громко булькать. Значит, вам пора.

Он передал баночку Гермионе:

— До вечера!

Снегг преувеличенно низко поклонился, и его волосы закрыли лицо. Когда он выпрямился, Гарри и Гермиона уже покинули его кабинет.

[1] Demortuisetabsentibusnihilnisibene (лат) — О мёртвых ничего, кроме хорошего.

Глава 6. Рон

Гарри с ногами завалился на постель, Гермиона сидела рядом, запустив пальцы в свои густые волосы. Красивая и модная причёска уже давно напоминала воронье гнездо, но Гермиона не обращала на это ни малейшего внимания.

— Нет, Гарри, всё-таки ты объясни, как такое может быть? — нервно допытывалась она.

— Я — объяснить тебе? Не смеши меня, Гермиона. Если уж ты не понимаешь чего-то, то какой спрос с меня? Ты же знаешь, я всегда был туповат в науках.

— Да причём тут туповат! — рассердилась Гермиона, — это вопрос не научный, а, скорее, философский, а может, и религиозный.