Фанфики

Для «Святой Руси», для христианства вообще, быть женщиной — несчастье, второсортность, грех. «Сосуд с мерзостью»… — какая психика формируется у человека, которому постоянно, с самого рождения, говорят такое старшие, уважаемые, авторитетные люди? «Скажи человеку сто раз — свинья — и он захрюкает». А тут… вопреки всему внушаемому… удовольствие, радость.

«— Когда тебе охота и ей охота — вот это охота! А на медведя ходить… — не охота, а бессмысленное времяпрепровождение».

Она то вдруг, от очередной моей особенно смелой ласки, ахала, выпрямлялась, вытягивалась в струнку до дрожи, широко распахнув глаза. Потом они снова затуманивались, закрывались, и её тело снова обмякало в моих руках. Наконец, и колени у неё задрожали и ослабели.

– П-положи. Положи меня…

Едва расслышал её невнятный, из-за «жёлудя», шёпот.

У меня хватило ума оттащить её к постели и, перевернув на живот, скомандовать:

– Плюнь.

Иначе она бы точно подавилась подарком покойного кречетника.

Потом пошёл бешеный секс в стиле «скоротечный огневой контакт». «Контакта» и «огня» у нас обоих было много. А вот насчёт «скорой течности»… как получится.

Она ничего не умела, но на всё отзывалась и всего хотела. Всего и сразу. Главное: она хотела непрерывного и всестороннего прикосновения. Так и я этого же хотел!

Между нами, мальчиками, говоря, мне всегда было значительно проще раздеть женщину, чем раздеться самому. Я не об эстетике: обнажённая женщина куда более приятное зрелище, чем голый мужчина.

Но даже чисто технически. Нет, всё решаемо. Галстук можно забросить на спину, как набегавшийся спаниель — язык, а носки снять и позже — лишь бы запах глаза не резал.

Русское народное выражение: «выскочить из штанов» — абсолютно правильно выражает куда более сильный эмоциональный накал, нежели — «задрать подол». Сбрасывать с себя безрукавку, лязгающую ножиками, наручниками, зажигалкой… развязывать поясок с навешанными на него кошелём и ножнами, выпутываться из портянок…

Да, всё это решаемо! Но… очень не хочется, просто — не можется! Оторваться от неё, отпустить, убрать руку… Или другую часть тела. И ей — также! Пропустить кусочек её нежной кожи, минутку жара прикосновения… На мгновение прервать чувство близости…

Сдёргивая через голову эту идиотскую святорусскую рубаху, я дал себе обещание: переделаю нахрен всю здешнюю амуницию! Ну, не всю — только свою. И не только «на хрен». Но чтобы и в других ситуациях…

Потом время «обещать» прошло — пришло время только «ощущать».

К тому времени, когда мы отвалились друг от друга, лучина прогорела, и светец погас. Я слушал в темноте её успокаивающееся дыхание и постепенно остывал сам. Прекрасное, мирное, чуть утомлённое трудами праведными, состояние души и тела. Удовлетворение и покой.

– Ваня… А ты теперь… на мне женишься?

Бздынь. Лайф из лайф. Люди, безусловно, остаются человеками. А бабы — бабами.

– Нет.

– Почему? Потому что у меня… что я некрасивая? Что у меня груди меньше, чем у казначейши?

Голосок из расслаблено-любопытствующего меняется на обиженно-капризный. Скоро будет плачущий. Потом ругательный.

«Управлять мужчинами много ума не надо. В некоторой степени это умеет каждая женщина. Сложность в том, что команда „сделай что-нибудь“ приводит к тому, что мужчина что-нибудь сделает, но сделанное „что-нибудь“ женщине не понравится, а мужчина все равно сменит чувство вины на чувство выполненного долга и чувство глубокого морального удовлетворения. Получается, что для эффективного манипулирования мужчинами женщина должна точно знать, чего она хочет, а как раз эта задача для большинства женщин часто оказывается невыполнимой».

Могу уверено предположить, что её представление о желаемом будущем заканчивается на расплывчатой картинке свадьбы. Как она выходит из церкви вся в белом, её обсыпают зерном, хмелем и монетками, поздравляют и завидуют. Хотя вдовы в белом не венчаются. А уж что потом… «У нас всё будет хорошо».

Не будет. Ивашка-попадашка — эпицентр катастроф. Это моё свойство. И ты, как всякая нормальная женщина, будешь очень испугана проявлением этого качества. Будешь пытаться «жить как все». Будешь старательно вводить меня в рамки. «Командовать в доме должен кто-то одна». И плевать, что там в книгах написано — «Домострой» или «Шариат».

Только у меня не дом, а дурдом. «Санаторий для десяти тысяч всякой сволочи». А ты недостаточно сумасшедшая для должности «лицо бедлама».