Фанфики к Альтернативе маршала Тухачевского

- Слово офицера, Мицумаса-сама - ответил 'Иванов', лично присутствовавший на учебной бомбежке, в ходе которой 1-й гвардейский морской авиакорпус РВГК использовал первую серийную партию самонаводящихся авиабомб КГ-800 - я лично видел сброс этих бомб по целям, имитирующим тепловое излучение американских авианосцев типов 'Эссекс' и 'Индепенденс' - процент попаданий был выше 20%, я считал.

Непосредственно перед отъездом генерал побывал на секретной базе, где опытные немецкие летчики-инструкторы осваивали первые образцы 'Рейхенберга', или, проще говоря, пилотируемого варианта немецкого самолета-снаряда 'Фау-1'. Эта система вооружения, предназначенная для поражения тяжелых кораблей и крупных индустриальных центров, вызвала у 'Иванова', человека жесткого, весьма сложные чувства - посылать летчиков на практически верную смерть (ему доходчиво объяснили, что у пилота этой машины, пикирующей на скорости в 850 км/ч, есть, в лучшем случае, один шанс из ста выброситься с парашютом) даже ему было неприятно. С другой стороны, неплохо зная японцев, с их фатализмом, презрением к смерти, готовностью в любой момент умереть за императора, он понимал, что для них это может оказаться более предпочтительным вариантом, чем новейшее управляемое оружие. Как это ни парадоксально прозвучит, но они вполне могли посчитать, что сложная система наведения может отказать, в отличие от безупречной преданности истинных самураев.

Конечно, когда 'Иванова' инструктировал лично Верховный Главнокомандующий, разведчика весьма заинтересовало, кто настолько хорошо просчитал и менталитет самураев, и, их возможные реакции. Другое дело, что эти странности прекрасно объяснялись версией 'визита потомков' - но, естественно, 'Иванов' держал свои предположения при себе, поскольку, в любом случае, ситуация должна была разрешиться в ближайшее время. Генерал понимал то, что либо высшее руководство военной и флотской разведок получит доступ к секрету 'Моржихи', либо начнется новая 'чистка' разведки, санкционированная Хозяином. В последнем случае оставалось надеяться на то, что удастся успеть застрелиться - согласно действующим 'правилам игры', тогда не трогали семью (соответствует РеИ В.Т.).

Енаи и Нагано пребывали в тяжких раздумьях - вариант с 'Рейхенбергом', предложенный 'Ивановым', наводил и на раздумья относительно информированности русских о происходящем в высшем военном руководстве Империи, и, ставил их перед нелегким моральным выбором.

Относительно первого момента - да, начиная со второй половины 1943 года, в высшем руководстве Армии и Флота шла дискуссия о способах парирования несомненного технического превосходства янки; и, с подачи руководства Армии, основным таким способом провозглашались самоубийственные тараны японскими летчиками американских кораблей (соответствует РеИ В.Т.). Но, об этой дискуссии знали высшие офицеры Армии и Флота, знала и небольшая часть старших офицеров - по преимуществу, летчиков и штабистов. Конечно, число информированных об этой дискуссии нельзя было назвать малым - несколько сотен человек, знающих суть дела, набиралось; но, все-таки, это не отменяло главного вопроса - каков реальный уровень информированности советского руководства о делах Империи Ямато? И, демоны побери русских, чего они добиваются, недвусмысленно демонстрируя такой уровень осведомленности?

Не менее сложной была проблема совместимости этого предложения с этикой самурая. Дело было в том, что предложение использовать самоубийственные тараны в качестве основного средства борьбы с американскими тяжелыми кораблями, полностью соответствуя самурайскому пониманию долга перед Тэнно, входило в решительное противоречие с чтимыми самураями семейными ценностями, точнее, с разделением ответственности отцов и детей. На первом настаивало большинство генералитета - в оппозиции было командование резерва армейской авиации, молчаливо поддерживаемое адмиралами (соответствует РеИ. В.Т.).

С учетом всего этого принимать на вооружение Императорского Флота 'Рейхенберги' было не вполне удобно.