Фанфики к Альтернативе маршала Тухачевского

Сейчас игра Армии и Флота вокруг этого человека вступила в новую фазу - начальник тюрьмы прекрасно знал то, что Зорге подавал на кассацию, отклоненную под формальным предлогом, но, никакого прошения о помиловании он не подавал. Вполне были понятны и намерения могущественного маркиза Кидо, недвусмысленно подтвержденные личным присутствием Тэнно - одно то, что он назвал Зорге 'господином', а не 'гайдзином', говорило очень многое; требование же строжайшего соблюдения закона означало, что заключенный должен остаться жив до рассмотрения его прошения - или, называя вещи своими именами, до его освобождения, поскольку сомнений в милости императора быть не могло. Это сулило начальнику тюрьмы большие хлопоты в ближайшем будущем - но, и, избавление от немалой обузы, каковой был господин Зорге. В любом случае, ни о каких намеках добрым знакомым из Кэмпейтай речи быть не могло, это тюремщик понимал - в противном случае сеппуку станет для него неслыханной милостью. Уровень подготовки недвусмысленно намекал на это - ведь ему вручили даже напечатанный текст прошения, что однозначно исключало возможность утечки информации через секретаря.

Примчавшись через два часа на работу, он не кинулся в камеру к Зорге, как поступил бы на его месте менее опытный человек - нет, он спокойно прошел в свой кабинет, обговорил текущие вопросы с несколькими подчиненными, и, только после этого вызвал к себе командира группы надзирателей, охранявших Зорге. Это не могло вызвать каких-то подозрений - содержание 'особого узника' находилось под его личным контролем, так что вызов этого подчиненного был вполне обыденным делом.

- Как поживает Ваш подопечный? - осведомился начальник тюрьмы после почтительного приветствия подчиненного.

- Все, как обычно - здоровье у него в порядке, жалоб и просьб нет - доложил командир группы, тридцать лет прослуживший тюремным надзирателем, и, из них, почти двадцать лет охранявший государственных преступников - так что за это время он успел начисто отучиться проявлять интерес ко всему, что не касалось его прямых обязанностей.

- Письменное подтверждение того, что жалоб нет, у него брали? - деловито осведомился начальник тюрьмы.

- Никак нет - доложил надзиратель, слегка удивившийся вопросу - Зорге был спокойным заключенным, никогда не доставлявшим неприятностей надзирателям, за что пользовался их симпатией - насколько можно было вообще говорить о симпатии в этих обстоятельствах.

- Вот что - начальник тюрьмы изобразил едва заметные колебания, должные навести надзирателя на мысль, что начальнику просто не хочется идти в камеру к Зорге - приведите его ко мне в кабинет, пусть он подпишет такое подтверждение.

- Слушаюсь, господин начальник! - вытянулся в струнку надзиратель - Разрешите идти?

- Идите - кивнул начальник тюрьмы, поворачиваясь к доставленным секретарем неразобранным бумагам.

Идя по коридорам, командир надзирателей слегка удивился поручению, но, резонно решил, что это просто не его дело - заключенный действительно особый, во всех смыслах, так что лишняя бумага, подписанная им об отсутствии у него жалоб на условия содержания, будет только на пользу, в том числе, и ему лично.

Через полчаса Рихард Зорге был в кабинете начальника тюрьмы. Побег отсюда исключался, поэтому оба доставивших его надзирателя остались у двери снаружи.

- Здравствуйте, господин Зорге! - приветствовал его начальник тюрьмы.

- Здравствуйте, почтенный господин Исидзима! - вежливо отозвался Зорге.

- К сожалению, написанное Вами прошение о помиловании, нижайше поданное на имя Божественного Тэнно, было потеряно нерадивыми служащими канцелярии - этот прискорбный инцидент настолько бросает тень на государственный аппарат Империи, что мне прямо об этом сказали сегодня, во время вызова во дворец - начальник тюрьмы решил говорить прямо, понимая, что у Зорге есть основания опасаться провокации.

- И с кем же Вы беседовали во дворце? - разведчик старался понять, что происходит.

- С лордом-хранителем печати, маркизом Кидо - тюремщик резонно решил не упоминать о присутствии Тэнно, поскольку справедливо считал, что Зорге может в это не поверить.

- Могу я ознакомиться с текстом прошения? - попросил резведчик, выигрывая себе время для размышления.

- Будьте добры - согласился начальник тюрьмы, протягивая ему папку с текстом пршения.

Прошение было напечатано на двух языках, немецком и японском - авторы данной интриги явно знали, что Зорге плохо знает японский язык, но это ничего не значило, поскольку было прекрасно известно всем заинтересованным лицам.