Фаншетта, или Сад Надежды

Что же касается Танка, то он немного побледнел и взглянул на Фаншетту, машинально сжимая кулаки, как всегда, когда его охватывало затаенное волнение.

— Ты… ты думаешь, что малыш… что он поедет со мной? — выговорил он наконец.

— Он будет даже очень доволен… Правда, Бишу?

— Бишу будет доволен, — повторил малыш, мирно игравший в своем углу сосновыми шишками.

Юный вождь марсиан быстро принял решение.

— Я приду за ним в два часа, — сказал он и, уже перешагнув за порог дома, обернулся и добавил: — Сегодня свежо — не забудь повязать ему шарф… А не то еще заболеет.

«И тогда вы все, чего доброго, скажете, что это из-за меня», — подумал он.

И девочка, как бы поняв его мысль, весело крикнула ему вдогонку:

— Раз уж я тебя беру в кормилицы. Танк, постарайся выйти из положения с честью, а то я не дам тебе хорошей рекомендации!

Танк этого не услышал — он был уже далеко. Шагая по тропинке, которая вела к флигелям, он с напускной независимостью насвистывал победную песню.

Бедный Танк! Если бы он знал…

* * *

— Мэтр, уверяю вас, она очень красивая, та голова, которую сделал Эрве… Она похожа на Милое-Сердечко… И вы напрасно боялись; он не продавал и не разбивал статуи — они у него все в вагоне.

— Тем лучше, девчурка, тем лучше… Но все-таки я не доверяю этому молодому прохвосту Фрэду, который по-прежнему, как тень, следует за Эрве. И я не успокоюсь до тех пор, пока Эрве не начнет опять регулярно работать здесь, в мастерской старого носорога… Да, я знаю, знаю, как он меня называет, не трудись возражать мне из вежливости… Ах, нет, ты ничего не возразила? Ты, кажется, начинаешь меня лучше узнавать? Во всяком случае, контуры русалки, для которой ты позируешь, начинают уже определяться. Ты знаешь, что такое русалка? Это дочь моря. На этот раз, как только я кончу, тебя отправят в красивый средиземноморский порт, и там ты будешь стоять, склонясь над фонтаном…

— Наш гид из Прованса — вот кто будет доволен, когда узнает об этом!

Накануне Фаншетта снова начала позировать в мастерской Бато-Лавуар. Теперь она болтала со скульптором, как со старым другом.

— Мой Бишу сейчас за городом, — продолжала она в порыве откровенности. — А вы знаете, у меня ведь есть жильцы!

— В твоих развалинах? Ты шутишь, девочка!

— Нет. Это… это птицы! С тех пор как снег идет, они прячутся в мансардах. Ведь окна-то без стекол… Только я беспокоюсь из-за кота астролога. Я ведь вам про него рассказывала. Он проводит все время на нашей крыше. Вчера он спустился к нам по печной трубе, весь черный от сажи. Боюсь, как бы он не слопал кого-нибудь из моих питомцев… Я им наверх приношу крошки… Как вы думаете, они когда-нибудь научатся меня узнавать?

— Подожди, девочка, пусть только весна придет! Когда откроешь окно, эти бесстыжие воробьи будут у тебя воровать масло прямо с тарелки… Ну вот… Можешь спускаться. На сегодня достаточно. Заплатить тебе за неделю вперед? В такую гнилую погоду твои пузыри, должно быть, плохо продаются.

— Не очень хорошо, это правда, — призналась Фаншетта, с облегчением принимая предложение старого художника.

Выйдя из Бато-Лавуар, девочка почувствовала себя богатой не только деньгами, но и временем, потому что ведь Бишу не было дома. И она решила пойти купить ему ботинки — очень красивые маленькие ботинки, которые давно приметила в витрине одного из магазинов в центре города.

Идешь за ботинками и собираешься быстро вернуться… Но разукрашенные, сверкающие огнями парижские магазины так и приковывают к себе взоры!

Фаншетта не устояла перед соблазном постоять немного перед витринами и, как это называют все девушки в Париже, «полакомиться вприглядку». Поэтому было уже поздно — почти что время обеда, — когда она возвратилась на улицу Норвен, заранее готовясь выслушать упреки мадам Троньон.

Она немного удивилась, заметив у ворот сада огромный грузовик господина Бабиоля. Но как она испугалась, когда навстречу ей, размахивая руками, выбежал расстроенный шофер!

— Наконец-то! Вот уже час, как я тебя жду. Только что пришел врач, я не мог оставить твоего парнишку одного с этой ведьмой, твоей теткой, которая только и умеет что кричать да действовать людям на нервы!

— Доктор? Что случилось, господин Бабиоль? Тетка заболела?

— Нет! С твоим… с твоим братишкой случилось несчастье, когда он в Шавиле в лесу играл с большим мальчиком. Должно быть, он поскользнулся и упал. Он немного поцарапал себе кончик носа. Но главное, одна нога перестала двигаться… Тогда я позвал доктора… А этот негодный Танк, как угорь, улизнул, только мы приехали. Бросил меня с малышом на руках и побежал, будто у него земля под ногами горит… Чтобы я еще когда-нибудь катал ребят на своем грузовике!..

Фаншетта не слышала последних слов, произнесенных славным господином Бабиолем. Она была уже у постели Бишу, который заливался горючими слезами, не желая слушать уговоров доктора.